Рядовой Иван Ященко. Иван Комлев
люди должны знать, что при попытке к бегству одного, мы будем стрелять каждого второго, кто остался в машине.
Он вернулся в легковушку, мотоциклы заняли свои позиции, и караван двинулся дальше. Больше попыток к бегству не было.
Иван подивился тому, как быстро оценил белобрысый парнишка обстановку, сообразил, что ветка дерева ударит охранника, и это даст ему шанс уйти на свободу.
Примерно через полчаса выехали из леса. Впереди была большая деревня.
Семён увидел слева, посреди деревни, большой деревянный дом – очевидно, бывшее правление колхоза, – над дверью которого красовалась деревянная таблица с надписью на немецком и, вероятно, с пояснением на русском: «Только для немцев». Чуть дальше, в глубине улицы, на просторной площадке, Семён видит церковь, судя по всему, действующую.
А Ивану видна была правая сторона улицы и примечательное деревянное здание – большая одноэтажная школа за крашенным коричневой краской штакетником. Над калиткой, крупно, что-то на немецком и, видимо, то же самое на русском: «Только для немцев!» То ли здание оккупировали фрицы, то ли на спортивные площадки, что располагались вокруг школы, был запрет, но это дало первые понятия Ивану о том, какой порядок устанавливается в населённых пунктах оккупантами. На выезде из деревни находились: крытый ток, строения колхозной фермы, кузница и мастерская, пилорама, спиленные деревья и доски. А дальше – пшеничное поле слева от дороги, справа – голубое полотно цветущего льна. Война будто не коснулась этих мест. Но впечатление оказалось обманчивым: за пшеничным полем – посадки картофеля и свёклы, а справа, за льняным, у леса, – обнесённый колючей проволокой лагерь с пленниками. Опять лагерь…
Грузовик остановился у закрытых ворот, задний борт откинули, умирающего парнишку столкнули на землю и оттащили немного в сторону. Остальным ребятам приказали слезть с машины и построиться. Они поспрыгивали на землю, стали в неровную шеренгу, косясь со страхом и состраданием на раненого товарища. Их построили и повели куда-то вдоль проволочных заборов.
Охранники же в кузове перекинулись несколькими фразами с немцами, которые ждали у машины, засмеялись. Подошли вдвоём к связанным Ивану и Семёну, ухватились за верёвку и поволокли их к открытому борту. У края обошли их и ногами, под одобрительное ржание остальных солдат, вытолкнули из кузова. Тяжелый удар ребрами о землю отозвался по всему телу, помутилось в голове. Весёлые немецкие парни заодно поиграли в «футбол»: попинали что есть силы русских парней ногами.
Потом верёвку, связывающую Ивана и Семёна, сняли, развязали им руки и показали на открытые ворота: ступайте – вот, мол, ваш рай. В полусотне шагов от ворот можно было видеть толпу пленных – кто сидел на земле, кто стоял, несколько человек лежали и, похоже, не оттого, что им хотелось отдохнуть.
Сразу за воротами новичков встретили четверо, один из них, хмурый, с наголо обритой головой мордоворот, очевидно, был главным.
– Стой, –