Сублимация в «Паутине». Борис Гончаров

      А может всё – суета сует? Всё равно через 5 млрд. лет ничего не останется.

      Жму Вашу руку, товарищ Катя (я бы ещё поцеловал у Вас место выше коленей на 100–200 миллиметров, лучше – на 200–300 и в складочки, но последние – значительно выше, чем «200–300», это практически уже юго-восточная часть спины).

      Запомнил в одной из давних поездок, в вагоне-ресторане яичницу на помидорах. и буфетчицу, которая строила глазки и пыталась что-то повествовать. Сейчас женский персонал в маршрутках со мной рядом на свободное место не садится: знают, что змеи толстыми не бывают. Вот и Вы. Поэтому езжу стоя.

      Русские говорят: утро вечера мудренее, но Ваши мудрые записки написаны по вечерам. «Если женщина просит»…(14) Уговорили. Где? На нейтральной территории, в гостинице (дама без собачки, т. к. в гостиницу с собаками не поселяют) или летом, у самого синего моря? Какое будет Ваше положительное решение? Будем ходить по магазинчикам пробовать местный алкоголь?

      Положите мне на плечо (точнее – на ключицу) свою лохматую голову. Или я Вам – на колени.

      08. А.

      Не дождавшись от Вас приглашения на продолжение и понимая Вашу ошарашенность (чтобы охмурить женский персонал, его непременно надо ошарашить, и тогда … ну, Вы понимаете).

      Но будьте бдительны – не один же я такой. Вот когда я служил в армии (ну и холодрыга же там, где Вы живёте), так мне одна девочка, которой повезло, что она избежала ужасной участи – выйти за меня замуж – написала мне в письме: – Милый мой, не зазнавайся – не один на свете ты. Может же найтись среди Ваших т. н. «друзей» такой же награждённый футболист вроде меня.

      Так вот – об упомянутом продолжении. В нём – почти так же, как в «Облаке в штанах» (там, – Мария). Доложу Вам, что и Пушкин просил того же, что и Маяковский. Есть, однако, разница: Маяковский сказал без нарушения закона о персональных данных, а Пушкин зафиксировал в письме «другу»: «Сегодня я с божьей помощью у… в стогу Анну Керн».

      Хотя Вы и говорите, что Ваш слух привычен к ненормативу, всё же я решил в щадящем режиме привести здесь выдержку из письма поэта (а ну как после моей смерти в 2-х томном полном собрании Ваших сочинений это будут читать дети).

      А что «наше всё» выделывал с Елизаветой Ксаверьевной… И после этого винить Воронцова? Однако, на мой непросвещённый взгляд мизантропа – грех не в «кустах», как Вы пишете, а в том, что «наше всё» разгласил интим. Компрометация – не в факте и уж тем более не в любви, хотя бы и состоявшейся, хотя бы и в «кустах» или стогу, а в словах об этом – не своему визави, но «по секрету всему свету», и Пушкин не мог не понимать этого (написал же он в «Памятнике»: «не зарастёт к нему народная тропа»).

      А ещё – я было сочинил мадригал к Вам: