Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России. Ж. И. Овсепян
стороны юристов критика учения о субъективном праве в рассматриваемый период (первые три четверти XIX в.) заключалась в том, что они считали «…личные свободы, вытекающие из прав человека и гражданина, не субъективным правом граждан, а лишь результатом объективного права, т. е. следствием общего государственного правопорядка, установленного в современных конституционных государствах»102. По мнению юристов, опровергавших субъективное право в публично-правовой сфере, то, что именуется субъективным публичным или политическим правом, на самом деле есть пределы правомочий органов и должностных лиц, это следствие норм о статусе государства, своеобразный «рефлекс» объективного права. По данным Б. А. Кистяковского, впервые указанную теорию выдвинул немецкий юрист Гербер, «первый исследователь юридической природы прав человека и гражданина»103.
Известный в конце XIX – начале XX в. юрист П. Лабанд, наиболее активный противник учения о субъективном публичном праве, утверждал, что «права свободы, или основные права, – суть нормы для государственной власти, которые она сама для себя устанавливает; они создают пределы для правомочий должностных лиц; они обеспечивают каждому его естественную свободу действий в определенном объеме, но они не образуют субъективных прав граждан. Они – не права, так как у них нет объекта». На соответствующую особенность публичных прав обращал внимание и Г. Еллинек. Он писал: «Эти права существенно отличаются от частных прав тем, что они связаны непосредственно с личностью. Они не имеют, в противоположность частным правам, независимого от личности объекта». Тем не менее Г. Еллинек различает субъективное публичное право и правовые рефлексы в публичном праве104. Итак, согласно анализируемому мнению юристов, «…личные свободы – вовсе не права в субъективном смысле, а лишь следствие общего правопорядка и, прежде всего, известного правового принципа: все, что не запрещено, дозволено»105.
Таким образом, юристы, которые в первые три четверти XIX в. не признавали гражданские свободы субъективными правами, рассматривали их как продолжение норм о статусе государства и государственного правопорядка, как своеобразные положения о самоограничении государственной власти, структурно сохраняющиеся в системе норм объективного права, квалифицировали гражданские вольности в качестве «рефлекса объективного права», рефлекса обязанностей органов государственной власти не вторгаться в сферу политических и личных (гражданских) свобод. В своей позиции они опирались на понятие «рефлекс права», выявленное немецким ученым Р. Иерингом в области гражданского права, – распространив такое явление, как «рефлексы права», на сферу публичного права.
Как пишет Б. А. Кистяковский, «Иеринг приводит следующий чрезвычайно яркий пример частного рефлективного права: когда в многоэтажном доме квартирант второго этажа кладет на лестницу, ведущую в его квартиру, ковер, то и квартиранты третьего, четвертого, пятого и т. д. этажей,
Там же. С. 295.
См. об этом: