Кроссуэй. Реальная история человека, дошедшего до Иерусалима пешком легендарным путем древних паломников, чтобы вылечить душу. Гай Стагг
к другому каравану, и солдаты выдворили его из страны. Он сбежал от конвоя и пошел к долине Меконга, надеясь добраться до миссии в Вэйси. В пути он молился по четкам, каждый шаг – строка: Пресвятая Мария, Матерь Божия, – он вышел на просеку рядом с перевалом Чо-Ла, – моли Бога за нас, грешных, – его ждали четверо, нет, пятеро, и последний держал ружье, – и ныне, и в час смерти нашей, – первым убили проводника, а когда священник преклонил колени для последней молитвы, в него выстрелили дважды.
Пули попали в живот и в висок. Священника раздели и бросили у дороги. Три недели спустя настоятель странноприимного дома на перевале Гран-Сен-Бернар получил телеграмму – три коротких слова: Торне зверски убит.
Когда я вышел из музея, колокол звал монахов на вечернюю молитву. Я спустился в подземную капеллу и сел у двери. Сквозь отверстия в крыше струился свет. Алтарь скрывала тьма. Здесь пока никого не было, так что я закрыл глаза и ждал.
Вихрь вопросов рождался сам собой. Почему меня преследуют эти истории о мучениках? Бенедикт-Иосиф Лабр, покровитель пилигримов… Морис Торне, швейцарский пастух… Я не мог разделить их стойкость и веру, так почему их смерти имели для меня смысл? Потому что они освободились от общества? Сняли с себя ответственность за собственную жизнь? Или я понимал их страх перед дикой свободой мира? Может, и мной тоже владел этот страх?
В 1950 году все христианские миссии в провинции Юньнань были закрыты. Церковь в Еркало опустела. Но брата Торне не забыли. В 1993 году папа Иоанн Павел II прославил его в лике блаженных и восхвалил священника, который, «следуя духу своего ордена, где каждый готов пожертвовать жизнью, чтобы спасти людей от бурь, всеми силами старался привести ко спасению христианских странников, блуждавших в азиатских Альпах».
Я СТРЕМИЛСЯ СОКРУШИТЬ СТЕНУ, РАЗДЕЛИВШУЮ ВЕРУ И ФАКТ. И Я ЗАСТАВИЛ СЕБЯ ОТОЙТИ ОТ БЕЗОПАСНОСТИ ТАК ДАЛЕКО, ЧТО У МЕНЯ ОСТАЛСЯ ЛИШЬ ОДИН ВЫБОР: ИСЦЕЛИТЬСЯ.
Все время, пока я шел по Франции и Швейцарии, я непрестанно встречался с восприятием религии как жертвы: у монахов Клерво, умиравших для мира; у отшельников Юры, сделавших пустоши своим домом; у фиванских легионеров, похороненных вместе со святым Маврикием. Все они были мучениками.
И почти все они были молоды. В их вере было нетерпение, юношеская бесшабашность, и я это понимал. Вот тот же Морис Торне… Идея умереть за свою веру захватила его еще на студенческой скамье. Он выбрал путь миссионера и охотно шел навстречу опасности. Он хотел проверить свою преданность, хотел доказать ее – и заставил себя уйти так далеко от безопасных мест, что не оставил себе выбора: он мог полагаться только на Бога. Это возможно только на войне – проявить отвагу, показать, что способен переносить страдания, посвятить себя единственному делу… Морис Торне жаждал сорвать завесу, отделившую этот мир и иной, хотел протянуть руку и коснуться рая. А разве я шел не за тем же – в самый разгар зимы? Я услышал зов бесконечности – и пошел