Тяжкое золото. Александр Минченков
видать, не часто с лошадьми управляешься.
– Не часто, нужда заставила, – согласился Упырь.
– Особо угостить-то вас нечем. Окромя сухарей и чуток мяса вяленого, нет более ничего. В сей день пред вами сам тут объявился. Кто знал, что в такое время и в глуши людей повстречаю. Но чаю сейчас сообразим. Этого у меня в запасе завсегда имеется.
– Ну а мы к чайку и поесть чего достанем, вот и отужинаем.
Егор взялся разводить огонь в печурке избушки. Упырь с подельниками остались на улице. Нужно было разобраться с лошадьми – снять с них свои нехитрые пожитки, ослабить подпруги.
Упырь прошептал:
– Братва, нам таков свидетель ни к чему. Не хотелось, но избавляться от него придётся.
– Согласен, спозаранку дороги наши разойдутся, и может сигануть с докладом, к кому следует, – поддержал Рябой.
– Дела-а. И как же с ним, сейчас иль ночью? – выдавил из себя Пестриков, осознавая опасность оставить охотника живым, боясь его намерений, если у него возникнут какие сомнения относительно непрошеных гостей. «И тогда на карту ляжет туз пик», – подытожил про себя Пестриков, а вслух еле слышно промолвил:
– Уложить надо его кому-то, иначе…
«Верно балакаешь, но предлагать одно, а у самого кишка тонка – чужими руками норовишь. Душонка-ка у тебя, Рома, видать, скверней, чем представлялась. Видал, как за свою шкуру поднялся», – подумал Упырь.
Проха, Клин и братья молчали, но внутренне соглашались с высказываниями Упыря, Рябого и Пестрикова. Подвергать себя риску никому не хотелось.
Егор вышел из зимовья, в руке держал закоптелый котелок.
– Тут недалече ключик есть, пойду, воды наберу.
– Пошли вместе, компанию составлю, лицо всполосну, – предложил Упырь.
Упырь с Егором скрылись за кустами и деревьями, остальные же проводили их взглядом, зная, что с ключа вернётся только один из них – Упырь. На душе было скверно, но что поделаешь, коль каждый думал за себя.
Упырь вернулся через несколько минут. В руке нёс котелок с водой, в глаза никому не смотрел. Хмуро скомандовал:
– Перекур окончен, давай осваиваемся.
В зимовье тесно, а убранство и того бедное: маленький дощатый столик, пара широких деревянных нар, застеленных старыми и потёртыми оленьими шкурами, махонькая печурка, оконце перетянуто мочевым пузырём какого-то животного.
– Мала, но хороша изба, всё не на улице, – выразил своё мнение Проха, а сам размышлял: каким же образом Упырь убил охотника, ножом или задушил? Об этом, наверное, думали и остальные, но молчали, а только искоса порой поглядывали на Упыря, удивляясь его хладнокровию.
Привязали лошадей, нарвали свежей травы и бросили на корм. Вещи снесли в зимовье.
На вечернем застолье появились хлеб, сало, лук и фляжка с алкоголем.
Упырь налил всем в кружки спирту.
– Чистый аль разведём? – спросил он.
– За удачу можно и чистый, – за всех ответил Рябой.
– Тагды за фарт! – произнёс короткий тост Упырь.
Выпили.