Огонь на поражение. Петр Катериничев
слушать. – Вот как… Да… Да… Вы сообщаете неожиданные вещи… – Слово «неожиданные» он произносит с едва заметной иронией. – Благодарю вас. – И мягко кладет трубку.
Встает, подходит к шкафчику, открывает дверцу, наливает большую рюмку водки из хрустального графина. Подходит к холодильнику, открывает дверцу, достает тарелку моченых яблок. Медленно, со вкусом, выпивает и смачно хрустит яблоком.
Заходит в ванную, зажигает свет, внимательно смотрит на себя в зеркало.
Из кресла он не вставал весь день, но по посеревшим губам, мешкам под глазами видно, как он устал.
В гостиной появляется в халате, растирая голову полотенцем. Наливает еще рюмку, выпивает, закуривает папиросу. Садится у камина. Включает музыку.
От камина идет тепло. Чуть припорошенные пеплом угли светятся густо-малиновым.
Негромко звучит фуга ре-минор Баха. Музыка совершенна, она заполняет собой помещение, не оставляя места ни желаниям, ни суетным мыслям.
Мужчина наслаждается, прикрыв глаза.
И – засыпает.
Глава 6
Москва встретила дождем. И сразу стало понятно, что лето кончилось, мы стали старше – все живущие на этой земле, – но вряд ли взрослее. Странно, так бывало когда-то, еще в школе: мы съезжались после лета, все те же, вроде, но уже другие, и казались себе очень взрослыми и познавшими многое, – и вдруг оказывалось, что совершаем снова и снова глупые, наивные поступки, продолжаем говорить пустые слова, мечтать о важном и несбыточном…
А дождь идет уже четвертый день. И очень хочется сесть в самолет и махнуть к самому Средиземному из всех морей, заплыть на середину – и балдеть! Пижонство, конечно, но хочется.
А вообще-то, и осень и дождь естественны и необходимы каждому хотя бы затем, чтобы задуматься над самым обыденным вопросом: зачем ты? Да, и еше нужно уединение. Чего-чего, а последнего у меня навалом… Уединения, плавно переходящего в одиночество…
Все просто. Каждому нужно ощутить, сынтуичить – зачем и почему он родился именно здесь и именно теперь, понять, в чем его долг перед Богом и людьми, и поступать соответственно. Чего же проще. В Москве я уже второй месяц. И сейчас мне здесь лучше, чем где бы то ни было. Здесь тоже все просто: я очень люблю этот город и его людей.
Кто-то считает Москву суетной, кто-то – неаристократично-деревенской, кто-то – замотанной и равнодушной. Все это не так. Чтобы понять этот город, как и любой другой, здесь нужно жить. И тогда эта огромная, неприветливая на первый взгляд махина обернется вдруг уютом, чистотой и неспешностью небольших двориков, очарованием старинных особнячков, стиснутых со всех сторон «коробками» поздних времен, а потому незаметных и неброских, бесконечно добрыми разговорами за чаем или за рюмочкой, за полночь, до усталой сердечной приязни.
Да, в Москве еще ходят в гости без повода и предупреждения, с ночевкою – концы длинные, разговоры неспешные. Американцы или западники могут сколько угодно обвинять нас в том, что много говорим и мало делаем, что говорим общо и обо всем, а не только о деньгах, сексе и футболе, – все это муть. Просто русскому человеку для