Неночь. Джей Кристофф
лохмотья с искромсанного живота Наив, Мия начала искать, чем бы забинтовать раны, и наконец остановила выбор на головном уборе женщины. Стянув ткань с ее лица, Мия почувствовала, как Мистер Добряк надулся и довольно вздохнул, упиваясь приливом тошнотворного ужаса, от которого ей хотелось кричать.
Даже несмотря на помощь кота из теней, Мия была на грани.
– Бездна и кровь… – прошептала она.
– Что такое? – Трик оглянулся через плечо и чуть не свалился с сиденья. – Черная Мать Ночи… ее лицо…
«Дочери, ее лицо…»
Назвать его изуродованным было бы все равно, что назвать нож в сердце – небольшим неудобством. Кожу Наив натянули и связали узлом в месте, где должен был находиться нос. Нижняя губа обвисла, как избитый пасынок, верхняя же была поднята, будто в оскале. Плоть рассекали пять глубоких рубцов – словно ее лицо было глиной, которую кто-то сжал в кулаке. И все же это уродство обрамляли прелестные светлые кудряшки.
– Что могло так ее изувечить?
– Понятия не имею.
– Любовь, – прохрипела женщина, и по ее искромсанным губам потекла слюна. – Только любовь.
– Наив… – начала Мия. – Твои раны…
– Серьезные.
– Уж точно не легкие.
– Отвезите Наив в Церковь. Ей еще многое нужно сделать, прежде чем она встретится с Благословенной Леди.
– До гор ехать еще две перемены, – вставил Трик. – А может, и больше. Даже если мы доберемся до них, ты не в том состоянии, чтобы по ним подниматься.
Женщина содрогнулась и закашлялась кровью. Потянувшись к шее, она сорвала с себя кожаный шнур с серебряным пузырьком. Попыталась сесть, но застонала от боли. Мия уложила ее обратно на пол.
– Тебе нельзя…
– Не трогай ее! – прорычала Наив. – Помоги ей подняться. Подтащи ближе. – Махнула рукой, указывая место. – Подальше от крови, где дерево чистое.
Мия понятия не имела, что задумала женщина, но повиновалась, потащив ее по луже свертывающейся крови вглубь фургона. Там Наив откупорила пузырек зубами и вылила содержимое на чистые доски.
Снова кровь.
Алая, словно из свежей раны. Мия нахмурилась, а Мистер Добряк взобрался на ее плечо, выглядывая сквозь завесу волос. Когда Наив провела пальцами по луже, кот из теней громко замурчал, отчего по спине Мии пошел холодок.
– …Любопытно…
Наив что-то писала, вдруг осознала девушка. Словно лужа была дощечкой, а ее пальцы – кистью. Буквы были ашкахскими – она знала их со времен своего обучения, но сам ритуал…
– Это кровавый обряд, – выдохнула Мия.
Но это невозможно… Ашкахская магия погасла вместе с падением империи. Никто не видел настоящего кровавого колдовства уже…
– Где ты этому научилась? Это искусство вымерло сотни лет назад.
– Не все мертво, что умерло, – прокряхтела Наив. – Мать оставляет только то… что ей нужно.
Женщина перекатилась на спину, прижимая руку к выпотрошенному животу.
– Мчите