Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник). Владимир Першанин
он проявил.
– Ты уж слишком придираешься, – сощурил глаза капитан. – Тебе тоже такую формулировку навесили, когда судили. Храбрым не называли, а скорее, наоборот.
Маневич хотел ответить по привычке резкостью, но сдержался. Воронков не любил взводного, по натуре он был полной противоположностью смелому и открытому лейтенанту. Когда ротный и Маневич не ладили друг с другом, Воронков чувствовал себя спокойно.
– Меня судили за отступление без приказа, – буркнул лейтенант. – Уж лучше Бызина командиром отделения назначить. Толковый парень.
– Твой толковый парень батарею немцам бросил, удирал, аж пятки сверкали. Пусть рядовым воюет, а Луговой возглавит отделение. Все, разговор закончен.
– Есть, – козырнул Маневич. – Я могу идти?
– Шагай.
Сергею Маневичу не понравилось напоминание о прошлой судимости. Свою вину он искупил, получил ранение, зачем старое ворошить? Елхов менялся на глазах. После удачного взятия высоты и умелого вывода роты из окружения авторитет капитана значительно вырос. По слухам, его хвалил командир дивизии, ожидал дальнейших смелых действий и представил к ордену.
Люди прибывали каждый день, количество личного состава перевалило за триста человек. Имелось свое делопроизводство, печать, финансовая часть, недавно выделили десять повозок с лошадьми. Елхова приглашали на совещания наравне с командирами крупных подразделений. Роту называли штурмовой, приводили в пример, а капитан заявлял:
– Ударим не хуже, чем под Деде-Ламином.
При этом он забывал, какие оглушительные потери понесли при взятии высоты. Известность шла не на пользу когда-то скромному комбату. Он совершенно не посчитался с мнением Маневича, когда назначил двух новых командиров отделений. Лейтенант расстроился и хотел поделиться невеселыми мыслями с Ходыревым. Однако тот был слишком возбужден.
– Сергей, ко мне девушка пришла. Отпусти на пару часов.
– Иди к Елхову, он теперь все решает. Командиров отделений нам самолично подсунул.
Борис его не слушал, бежал в ротную канцелярию. Разрешение получил без труда, даже до утра.
– Хватит времени? – важно спросил Елхов.
– Так точно. Спасибо, товарищ капитан.
– Орел, таких надо в командиры двигать, – сказал Елхов после его ухода. – А то заелись некоторые.
Воронков понял, ротный имеет в виду Маневича, и поддержал нужный настрой командира.
– Да, лейтенант что-то не того…
Он небрежно покрутил ладонью. Если Маневича назначат заместителем командира роты, он обязательно начнет цепляться к политруку, выталкивать вперед, где привык находиться сам. От пронзительного взгляда белоруса становилось не по себе, такой дурак сам угробится и тебя угробит. Однако настроение Елхова менялось из стороны в сторону, он подозрительно глянул на политрука и спросил с вызовом:
– Чего лыбишься?
– Улыбнуться, что ли, нельзя?
– Грамотный шибко, интриги за спиной плетешь. Только не помогут тебе приятели из политотдела.
– Ну,