Пятый элефант. Терри Пратчетт
рассердился бы… если бы был жив, конечно.
– Почему пропадает? – поинтересовался Редж.
– Загустела и стала комковатой, вот почему. Придется сливать ее куда, а енто дело непростое. Сегодня мы должны были окунать партию Ребристо-Сказочных Услад, но дамочки едва в обморок не хряпнулись, когда я выудил его из чана, ну и разбежались по домам.
Редж Башмак был шокирован. Сам он по различным причинам не являлся пользователем выпускаемых господином Сонки изделий – жизнь после смерти не особо располагает к романтическим отношениям, – но должны же соблюдаться хоть какие-то приличия в мире живых?!
– У вас тут работают женщины? – спросил он.
Тролль явно удивился.
– Ага. А как же? Хорошая постоянная работа. И работают они хорошо. Всегда смеются, шутят, когда занимаются окунанием и упаковкой. Особливо если идет партия Больших Ухажеров. – Тролль фыркнул. – Но лично я ентих ихних шуточек не понимаю.
– Эти Ухажеры стоят тех денег, что за них просят, – вдруг сказал Сварли Свирс.
Редж Башмак уставился на своего крошечного напарника. Нет, никто и ничто не заставит его задать этот вопрос… Но Свирс уже обратил внимание на выражение его лица.
– Немного поработать ножницами, и лучшего макинтоша днем с огнем не сыщешь, – сказал лепрекон и премерзко захихикал.
Констебль Башмак лишь вздохнул. Он знал, что командор Ваймс придерживается неофициальной политики приема в Стражу представителей этнических меньшинств[10], но лично Редж не был уверен, что такое решение правильно по отношению к лепреконам, хотя меньшую этническую группу невозможно было даже представить. Дело в том, что лепреконы питали врожденную ненависть к любого рода правилам. Это относилось не только к закону, но и ко всем неписаным правилам, которые почти все люди, не задумываясь, соблюдают, к примеру: «Не пытайся съесть этого жирафа» или «Не пинай людей в лодыжки только потому, что они тебя ничем не угостили». Но констебль Свирс представлял собой этакое мелкое автономное оружие.
– Что ж, пойдем глянем на тр… лицо, недавно лишенное жизни, – обратился к троллю Редж.
Их провели по лестнице в подвал. При виде того, что свисало с балки, любой живой человек легко мог присоединиться к рядам зомби.
– Звиняйте, – сказал тролль, стаскивая с балки жуткое нечто и швыряя в угол, где оно опало бесформенной резиновой кучей.
– А это еще чё за хрень? – осведомился констебль Свирс.
– Ну, мы ж должны были снять с него резину, – объяснил тролль. – На воздухе она быстро затвердевает, понимашь?
– Эгей, такого большого «сонки» я еще не видывал, – с гнусным смешком произнес Свирс. – «Сонки», защитися весь! Наверное, именно так он и мечтал уйти из этой жизни, а, чё скажешь?
Редж осмотрел труп. Он ничуточки не возражал, когда его посылали расследовать убийства, пусть даже самые грязные. Умереть – это ведь все равно что сменить карьеру. Был, делал, упокоился… Потом ты восстаешь и продолжаешь спокойненько жить дальше.
Как член мертвого сообщества, Редж Башмак, разумеется, причислял себя к этническому большинству.