Созидательный реванш. Юрий Поляков
Общее, оказывается, то, что о них все пишут и говорят, но никто не видел на самом деле ни первой, ни второго… Это всего лишь два журналистских мифа – светлый и темный.
Крах советской цивилизации привел к перемене участи миллионов людей. Учителя становились челноками, боевые офицеры сторожили автостоянки, космические специалисты чинили кофеварки, медицинские светила выводили из запоя бритоголовых братков… Журналистика тем временем оказалась одной из немногих профессий, повысивших свой социальный и материальный статус среди всеобщего краха, потому что информационно прикрывала борьбу за власть и собственность. Косноязычный и нудный Евгений Киселев имел на НТВ такую официальную зарплату, какой, наверное, тогда не получал весь наш Генеральный штаб, вместе взятый. Пенсионеры рылись по помойкам, а «Независимая газета» давала устричные балы!
Один мой знакомый журналист в ту пору бодро и талантливо писал о том, что-де не надо держаться за свою прежнюю, советскую профессию и, если микробиология не кормит, надо научиться, например, класть керамическую плитку или устанавливать бронированные двери в элитных новостройках. Но вот наступил 1998-й. Сверхфинансирование журналистики закончилось, во-первых, потому, что грянул дефолт, а во-вторых, потому, что с властью и собственностью в общих чертах разобрались. И столько борзописцев, стоящих на информационном шухере, уже больше не требовалось. И вот мне звонит этот мой знакомый и жалуется, что, мол, журнал, где он безбедно проработал несколько лет, закрыли. Я ему возьми и посоветуй в шутку: мол, давай переквалифицируйся в монтеры стиральных машин. Обиделся смертельно! С тех пор не общаемся. А ведь я ему всего лишь посоветовал сделать то же самое, чему он рьяно и за хорошие деньги учил страну почти десять лет! Люди не могут простить журналистам того, что они навязывали обществу те принципы и нормы существования, по которым сами-то жить совсем даже не собирались. Это, если угодно, и называется медийной подлостью. И только когда каток доехал до них самих, они спохватились. Да поздно…
Я согласен с тем, что в губерниях сегодня подлинной журналистики, а не медийной манипуляции гораздо больше, чем в Центре. Почему так произошло? Наверное, потому, что в провинцию по-настоящему капитализм еще не дошел. Там осталось немало «советской власти» и в хорошем, и в плохом смысле этих слов. Там иной раз больше цензуры, но гораздо меньше этого омерзительного понятия «неформат», по сравнению с которым прежний Главлит – это просто какой-то комитет помощи инакомыслящим сочинителям. Говорю это вам ответственно, как человек, повести которого запрещались цензурой в восьмидесятые годы.
Наверное, для того, чтобы журналистика как вид деятельности начала возвращать себе доверие общества, надо для начала вернуться хотя бы к советской внутрицеховой этике… Но насколько это возможно?..
– Я не стал бы так пренебрежительно говорить о советской этике. Я ведь всю жизнь работал журналистом и могу сказать, что этика той поры