История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3. Николай Федорович Дубровин
был одним из первых, кто оставил поле сражения[218].
Торопясь спастись от преследования, неприятель оставил в ущельях все свое имущество, так что впоследствии проходившие по этим местам наши команды находили много котлов, разной одежды и в особенности бурок. «Число убитых у злодеев весьма велико, – доносил П.С. Потемкин[219]. – Знамена их взятые не почел я достойными поднести вашей светлости, а обругав их при собрании тех кабардинских владельцев, кои у меня в стану находятся, через профоса сжечь приказал».
Рассеянные в разные стороны, горцы находились в самом печальном положении. Кумыки, как ближние, вернулись в свои дома, а дагестанцы, не имея пропитания, скитались по деревням, прося милостыни. Многие отдавали за бесценок лошадей, оружие и даже одежду, чтобы получить за это небольшой кусок хлеба. Жители селений, расположенных по Сунже, пользовались этим, обирали скитальцев, захватывали их в плен и отвозили на продажу[220].
После победы полковник Нагель не преследовал бегущих, ибо его кавалерия была в очень плохом состоянии. Четыре дня некормленные лошади заставили Нагеля не только отказаться от преследования, но и отступить ближе к Моздоку и просить о присылке подкрепления[221]. Генерал Потемкин тотчас же отправил к нему на помощь две гренадерские роты Ладожского и Бутырского полков, двести егерей Кабардинского полка, сто волжских и семьдесят семейных казаков.
Вместе с тем, полагая, что поражение, нанесенное Мансуру и его скопищу, образумит чеченцев, кумыков и прочие народы, с ним бывшие, командующий войсками обратился к ним с новым воззванием, призывающим их к спокойствию, покорности и выдаче Мансура.
«Настало время, – писал он[222], – чтобы все народы, ослепясь обманами известного злодея и развратника, дерзнувшего назвать себя ложным священным именем пророка и принявшего имя имама Мансура, ныне, скинув мрак с ослепленных очей, прозрели на обман сего злодея и преступления свои.
Да вспомянут владельцы, старшины и народ, что злодей Ших, приняв ложно имя имама, многократно обманывал народ, обещал им показать чудеса, ниспослать глас с небес и пролиять оный во всех концах вселенной; обещал ударить в бубны и звуком оных оглушить себе противных; обещал, что ни орудия, ни ружья российского воинства не будут действовать. Но кто видел чудеса его? кто слышал глас небесный? кто оглушен от звука бубнов? А он, злодей, со всеми скопищами, к нему прилепившимися, опровержен, поражен оружием воинства российского, и сволочь его бежала от руки победителей, яко прах вьется от лица ветров.
Я призываю владельцев, старшин и народ: да опамятуются они в своем недоумении, да познают ложь и обман злодея Шиха, да вразумятся, что не пророк он, но разбойник и обманщик.
Народы, узнав его обманы, видят его оставленным от своих, скитаются, и, дабы искоренить виновника толикой гибели ослепленных людей, дабы пресечь язву сию, родившуюся на
Рапорты полковника Нагеля генералу Потемкину 1 и 2 ноября.
Рапорт Потемкина князю Потемкину 4 ноября, № 3065.
Показание капрала Ясноводского. Рапорты П.С. Потемкину бригадира Вишнякова от 3 ноября и полковника Нагеля от 8 ноября.
Рапорт Нагеля генералу Потемкину от 2 ноября.
Всем кумыкским, чеченским и прочим народам 6 ноября, № 319.