История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3. Николай Федорович Дубровин
Муртаза-Кули-хана последовал и Гедает-хан Гилянский, также искавший покровительства России.
Отправляя в Энзели нового консула, надворного советника Скиличия, генерал Потемкин писал Гедает-хану, что желание его перейти под покровительство России милостиво принято императрицей и что он может исполнить это с соблюдением четырех условий: чтобы было указано место, где бы мы могли построить при Энзелинском порте город для защиты русской торговли и купечества, чтобы он вместе со своими подвластными принял присягу на вечное подданство России, чтобы отправил в С.-Петербург в качестве аманатов одного из своих детей и двух или трех родственников и, наконец, в знак подданства обязался бы платить ежегодную, хотя незначительную, дань.
Условия эти не нравились Гедает-хану. В высшей степени вероломный и жадный, Гедает в поступках руководился только материальной выгодой и всегда уклонялся в ту сторону, где ожидал больше пользы для себя. Не имея искреннего намерения принимать подданство России, Гедает понимал, конечно, какой помехой будет для него русская колонизация на его территории, и потому всеми силами старался ее отклонить. Он писал Потемкину, что переговоры о подданстве столь важны, что их следует вести в полной тайне до окончательной выработки условий, а любое начало работ по закладке города обнаружит их и породит для него многожество неприятелей как в Персии, так и в Турции, что строить русское поселение при Энзелинском порту вовсе не нужно, так как он сам давно уже строит город и скоро закончит его, и тот поступит в распоряжение русского правительства, ибо, получив подданство, сам Гедает-хан станет всего лишь приближенным министром, «и тогда, – писал он, – как город и дом мой, так и вся область моя имеет быть ваша».
Выказывая преданность России и желание принять подданство, Гедает в то же время мешал торговле и притеснял купечество разными поборами, уверяя, что пошлины составляют его единственное средство к существованию. «Вы здешние порядки и мои доходы знаете, – писал он в одном из писем Скиличию[278], – что я только мизанными и пошлинными сборами во владении моем содержание войска и прочие расходы имею». Гедает-хан уверял, что если лишние пошлины и взяты с русских купцов, то по ошибке, помимо его воли и в его отсутствие, но если речь идет о весовых за шелк, то это не пошлина и в торговом трактате о весовых деньгах ничего не упомянуто. Он скорбел, что русское купечество не понимает его благодеяний, которые он оказывает даже в ущерб собственным интересам. «Для получения себе благодарности, – писал он[279], – и честного имени, я вознамерился весовые деньги уничтожить, чтоб вовсе были истреблены. Почему я шелковые гири[280], которые за тысячу лет пред сим установлены были от прежних персидских монархов и с другими гирями сходствия не имели, в весе приумножил и на каждый пуд по три фунта прибавил». Гедает-хан уверял, что, назначая весовые деньги по два рубля за каждый батман, он делает это напоказ купечеству других наций, но на
Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 49.
В письме Потемкину без числа и месяца. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 49.
То есть гири для взвешивания шелка.