История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3. Николай Федорович Дубровин
этого письма колко, – заметил Скиличий, – и было бы неблагоразумно возбуждать в хане недоверчивость и причинять ему неудовольствие в такое время, когда его следует ободрять, а не раздражать.
– Напротив, – отвечал Тумановский, – его надо сначала устрашить этим письмом, а потом уведомить о моем приезде.
Требование было исполнено, и письмо генерала Потемкина было отправлено хану. На следующий день Гедает собрал приближенных и поручил им прочитать письмо. В Гилян проник слух, что Тумановский послан затем, чтоб овладеть Энзели и увезти старшего сына хана в Россию. Прибытие чрез несколько дней фрегата «Кавказ» усилило подозрение и убедило персиян в справедливости слухов.
Вы видите, сказал хан собравшимся, что подозрения наши были не безосновательны, нам должно стараться предупредить такое происшествие. И Гедает вознамерился захватить Тумановского в свои руки.
Некоторые из приближенных старались разубедить хана, уверяли, что слухи ложны, старались представить всю опасность такого поступка, но хан не слушал советов и настаивал на своем[295]. «Если бы Россия, – говорил он, – желала мне добра и действительно хотела оказать помощь, она не прислала бы сюда двух фрегатов и Тумановского, моего непримиримого врага».
Уведомляя о получении письма генерала Потемкина и поздравляя Тумановского с приездом, Гедает писал, что желает иметь с ним личное свидание. В то время Ага-Магомет-хан, увлеченный более сильным врагом в глубь Персии, оставил Решт, и Гедает-хан снова утвердился в нем. Он имел при себе 10 000 войска и, как человек заносчивый, думал, что в будущем не только может устоять против Ага-Магомет-хана, но и сделать некоторые завоевания. Под влиянием минуты он не считал нужным заискивать перед русским посланным, а намерен был захватить его в свои руки как заложника и этим приобрести некоторые выгоды.
Вечером 29 мая один персиянин предупредил консула, чтобы он был осторожен, так как хан намерен захватить не только Тумановского, но и его, консула, и двух командиров фрегатов. Он уверял, что для этой цели хан прислал в Энзели 300 вооруженных людей, которые скрыты в его дворце и ждут удобного случая, чтобы напасть на русских, когда они соберутся, и захватить их прежде, чем они будут в состоянии защищаться. Не подавая вида, что намерение хана известно, Тумановский и Скиличий сообщили об этом командирам фрегатов и приняли меры, чтобы не быть застигнутыми врасплох и в то же время иметь возможность защитить русскую колонию. Для этого были выставлены орудия, учреждены караулы и ночной обход.
Бывший в Энзели сын хана спрашивал, почему русские принимают такие меры предосторожности. Если имеют, говорил он, какое-либо подозрение, оно несправедливо. Мы делаем это, отвечал Скиличий, не от недоверия к вам, но для собственной безопасности, как обычно поступаем во всякое смутное время.
Удовлетворенный таким ответом, сын хана 2 июня пригласил к себе на обед консула, Тумановского и командиров фрегатов, но те отказались,
Письмо Скиличия Потемкину 3 апреля 1787 г. Арх. кабинета, св. 380.