Нездешние. Роберт Джексон Беннетт
холм, находит новый холм, обойдя огромное дерево, обнаруживает незнакомую тропинку. Город уходит все дальше и дальше, углубляется сам в себя. Впечатление разваливается, словно Винк – не единое поселение, а состоит из множества малых, вроде пузырьков, доступных лишь из одной точки каждый.
Она смотрит вперед и видит пригорок, полускрытый полевыми цветами. Удивительная неравномерность – цветы ограничились солнечной стороной, так что пригорку словно выбрили полголовы. Цветы растут столь густо, такие яркие, что Моне сразу вспоминается, как в детстве она любила скатываться со склона среди цветов и желтые лепестки мелькали во вращающемся синем небе.
Поскольку Мона уже не маленькая, она предпочитает пройти ногами, перевалить холмик и посмотреть, что с него видно. По дальнему склону журчит ручеек, он прорезал в зелени маленький зеленый шрам. Ручей здесь немножко не на месте – с другого склона Мона не видела ни следа воды, – но из любопытства она спускается по его извилистому руслу в лес.
Она и дальше идет вдоль ручья, подныривая под ветвями, которые нельзя отвести, и вдруг впереди дрожит солнечный луч…
Присмотревшись, Мона ахает. Она вышла на кромку скалы, обрывающейся на пятьдесят футов в долину. Головокружение забивает все чувства, подсказывает: стоит сделать шаг, и рухнешь вниз…
– Мериэнн, милочка, я же сказала, что сегодня хочу побыть одна, – лениво тянет голос рядом.
Мона отрывает взгляд от обрыва и смотрит вправо. Всего в каких-нибудь двадцати футах от нее, посреди травянистой полянки, затененной высокой елью, загорает в шезлонге женщина. Рядом второй, свободный шезлонг и маленький запотевший алюминиевый шейкер на столике.
Расслабившись, Мона отступает от края и направляется туда. Высокая худощавая женщина одета в очень короткие белые шорты и голубой топик, на лице очки «кошачий глаз» со стразами. Коленями она придерживает полупустой бокал для мартини.
– Извините? – говорит Мона.
Женщина пальцем оттягивает вниз одно стекло очков. Из-за него выглядывает лазурный глаз.
– Это не Мериэнн?
– Нет, – признается Мона.
– Вы кто? Я вас не знаю. Постойте. Погодите, вы же…
– Да, – кивает Мона, – я. Не хотела вас беспокоить, меня ручей сюда привел.
– А. Ну, вы наткнулись на мое тайное убежище. Присаживайтесь. Так вы новая жительница нашего городка. Уже приобрели известность. Не скажу, что это плохо. Как вас зовут?
– Мона.
– Мона. Хорошее имя. Нынче его не часто услышишь. Пожалуй, людям оно кажется слишком… мрачным. – Женщина облизывает губы. У Моны сложилось впечатление, что мартини у нее между коленями – не первый. – Мона. Одиночка. Понимаете?
– Понимаю.
Женщина садится прямо. Она определенно в возрасте – загар на запястьях и тыльных сторонах ладоней неровный от старческих пятен, и стекла очков не скрывают морщинок у глаз.
– А я Кармен, Мона. Приятно познакомиться. Как вам это чудесное утро?
– Неплохо, пожалуй.
– Догадываюсь,