Впереди веков. Рафаэль. Ал. Алтаев
где работает Джованни. Он передаёт отцу кисти и, стоя внизу, поднявшись только на несколько перекладин лесенки, говорит серьёзно:
– А ведь ты, батюшка, вчера, когда отослал меня раньше домой, изменил у Мадонны тон, сделал его темнее. Так гораздо лучше, и я думаю, что это понравится и мессеру.
Серьёзность суждения мальчика, голос которого громко раздался в пустой церкви, заставила обоих художников улыбнуться. Синьорелли отозвался весело уже из другого угла церкви:
– Ну а что ты сделаешь здесь, Рафаэлло, когда на вершок вырастешь?
– Всё, что понадобится, и всё, что придумаю, маэстро, – бойко отвечал мальчик. Он очень любил мессера Луку.
Синьорелли расхохотался:
– Браво, Рафаэлло! Коротко и ясно. Суждение философа и мастера!
Рафаэль серьёзно отвечал:
– Я бы хотел быть и философом, и мастером. Я бы написал тогда много хороших картин…
Так втроём они болтали.
Джованни водил друга по церкви, показывая всё, что было в ней нового, сделанного им и его учениками, ставшими уже на ноги.
– Ну, нынче мы не будем работать, мальчик, убери кисти и краски.
Рафаэль послушно начал расставлять в определённом порядке горшочки с тёртой краской и известковым молоком для их разведения и убирать всё в огромную корзину.
Время шло незаметно. Пора было уходить. Синьорелли увидел, что Рафаэль возится с листом бумаги, усердно рисуя на нём что-то углём, и закричал:
– Я всё думал, Джованни, что это наш приятель Рафаэлло притих, а он, оказывается, занят делом. Посмотри, ведь это он изображает тебя, а вот там приготовлена бумага, наверно, для меня.
Уходили из церкви, весело смеясь. Рафаэль нёс свои рисунки бережно, чтобы не размазать наброски углём.
Высоко поднявшееся солнце зажигало огнями стёкла узких церковных окон.
– Жарко, – сказал Синьорелли, – а мне ещё придётся покорпеть над книгами не один час! Кое-что надо прочесть… Я ведь скоро уеду, а здесь, в замке, великолепная библиотека. Сколько собрано здесь греческих и латинских рукописей!.. И кто только не приезжает в Урбино, к Гвидобальдо, каких поэтов, учёных и художников здесь не встретишь!..
Художник рассказывал о встречах и беседах со знаменитостями того времени и о своей работе, которую страстно любил. Он был известен не только как живописец, но его хорошо знали и как учёного, много лет работавшего над трудом по геометрии и перспективе.
Вспоминали дорогой и прожитое. Синьорелли сказал:
– Всякий раз, как я вижу тебя, друг, я радуюсь твоему счастью. Иметь такую жену и такого славного мальчика! А помнишь, давно ли было то время, когда ты скитался, потеряв родных, дом, не зная, где жить и за что приняться. Видно, ничего нет вечного, и несчастье так же переменчиво, как и счастье.
И замолчал. Каждый вспоминал, что приходилось пережить. Пожалуй, мальчику не стоило слушать невесёлую сказку-правду о прошлом своего отца – пусть в детстве жизнь улыбается ему… А пережил Джованни Санти много бурь,