Твой выстрел – второй. Юрий Смирнов
уж теперь скрывать-то, горько думал он о себе), Сергей слушал только приказы Елдышева, бежал, куда надо было бежать, стрелял, в кого надо было стрелять, и только благодаря этим приказам, благодаря тому, что их надо было выполнять и на другое не давалось времени, Сергей и остался, как сам считал теперь, человеком.
– Ваня, – сказал он и прислушался, словно не веря себе, и повторил радостно, жарко: – Ваня! Я тебе не только жизнью обязан, ты это знай. Я за тобой, Ваня, пойду в огонь и в воду.
– Вот и хорошо, вот и ладненько, – сказал Вержбицкий, чем и помог обоим в их смущении. – Дружите, сынки. Живете вы опасно, душу на замке держать вам не след. А то мой Ванька – ну ни с кем… Хоть бы девку завел, что ли?
– А когда? – теперь уже по-иному смутился Иван.
– Когда… Умеючи, найдешь когда.
– Кончай, дядька, свою погудку, – строго сказал Иван. – Три обоза отправили мы в город, Сережа. И все дошли благополучно.
– В том-то и дело. Но на той же дороге были разграблены два обоза, шедшие из соседних вам сел. Может быть, это случайность, что на ваши не нападали? А может быть, и нет… Вам фамилия Болотова ничего не говорит?
Им эта фамилия кое о чем говорила. Старик Болотов сидел сейчас в камере, дозревал до необходимости сдать излишки… Семейка была в такой же силе, как и Точилины. Но вся семья была налицо, никто из Каралата не отлучался, о чем Иван и сказал Сергею.
– Ан и не так, – поправил его дядька. – Один из Болотовых, Николка, как отлучился из села года четыре назад, так и с концами. Оторва был…
– За тем я и здесь, – сказал Сергей. – Кое-что уточнить надо.
Разговор этот произошел в первый день приезда Сергея. А вечером того же дня Иван познакомил его в нардоме с Антошкой Вдовиным. Вдовины по богатству своему шли чуть позади Болотовых, молодежь обеих семей дружила меж собой, но Антон Вдовин, презрев классовую солидарность, явно тянул к каралатскому комсомолу. Он согласился помочь Сергею…
Дня через два, уже втемне, Антошка приполз к землянке Вержбицкого. Иван с Сергеем втащили его и ахнули. Лицо парня превратилось в кровавое месиво, сельский фельдшер, за которым сбегал Вержбицкий, переломов, к счастью, не нашел, но избит Антон был чудовищно. Антошка силился что-то сказать и не мог.
– Кто тебя? Кто?
– Ф-фи-и-иль-ка-а… – вышептал наконец парень. Из ротовой щели его выползал зуб. – Со-о-ба-ачий… у-у-уло-ок… Там!
Иван выпрямился растерянно. Ни у Болотовых, ни у Вдовиных никаких Филек-Филимонов не было. И не было в Каралате Собачьего переулка. Что-то тут не так. Он снова склонился над Антоном:
– Кто тебя? Родные братья? Или же братья Болотовы? – И, заглянув в его кричащие глаза, Иван может быть впервые в жизни понял, что наигорчайшая из мук – мука непонимания.
Сергей отвел Ивана в сторону и сказал, что Филька – это домашнее женское имя, а полное и правильное – Фелицата.
– Нет у нас таких имен. У нас в Заголяевке – два Филиппа, в Бесштановке – три Филимона, Фелицат нету. Отец Анатолий дурацких имен при крещении не давал.
– У