Волны Русского океана. Станислав Федотов
отхлебнув с блюдца горячего чаю. – А на верфи, я вижу, еще чегой-то заложили?
– Да шхунку наподобье «Юноны». – Баранов тоже взялся за чашку, налил из самовара свежачку. – Господин Резанов уже и окрестил ее – «Авось», чисто по-русски. Тоже в свой поход берет. Капитаны у него есть – лейтенанты Хвостов и Давыдов, а команды придется мне набирать. Не хочешь с ним пойти?
– Не-а, – мотнул головой Тимофей. – Он пущай провизией занимается, а я хочу байдарщиком пойтить. У Афанасия поднатаскался – надо и себя показать.
– И то верно, – кивнул Баранов. – О’Кейн сказывал, что его сродственник должен подойти, капитан Кимболл, тоже готов с нами по морскому зверю сотрудничать – вот с ним и пойдешь. Еще раз югá прощупаешь на предмет заселения. Как говорится, семь раз отмерь…
Так сложилась вторая экспедиция Тараканова в Калифорнию. В конечном счете снова добрались до Сан-Кентина, но начали промысел с залива Румянцева, что верст на шестьдесят севернее Сан-Франциско. Эти берега еще не были обследованы русскими; Тимофей Никитич знал только, что власть испанцев на них не распространяется. В Сан-Франциско – другое дело, там располагалась резиденция губернатора Верхней Калифорнии дона Хосе Арильяги (это к нему направился камергер Резанов, чтобы договориться о взаимовыгодной торговле), однако партовщики заглянули и в эту обширную бухту. Испанцы, заметив незваных гостей, обстреляли их из крепостных пушек, и алеуты-охотники, бросив байдарки, бежали через заросшую лесом низменную долину между Сан-Франциско и заливом Румянцева. К счастью, губернатор не придал значения мимолетному браконьерству, и переговоры Резанова прошли успешно: «Юнона» и «Авось» вернулись в Ново-Архангельск, до отказа нагруженные провизией, а сорокадвухлетний камергер еще и обручился с пятнадцатилетней дочерью коменданта Сан-Франциско Кончитой Аруэльо. Камергер – фигура при императорском дворе заметная, отец Кончиты был рад породниться со столь знатным вельможей и готов немедленно сыграть свадьбу, но Резанов – православный, Кончита – католичка, на венчание требовалось разрешение самого Папы римского, и камергер отбыл за этим разрешением. Кончита рвалась отправиться вместе с женихом, однако родители решительно воспротивились, посчитав такое поведение дочери неприличным, и она подчинилась.
– Знаешь, Александр Андреевич, я даже рад, что она сдалась на уговоры родителей, хотя девица во всех отношениях весьма решительная, – говорил глава Компании своему подчиненному, правителю колонии. – У меня есть время хорошенько подумать. Слов нет, Кончита хороша, я ее искренне люблю, она меня – тоже, но брак этот все-таки дело более политическое, нежели сердечное. Я Анечку забыть не могу, – и глаза мужественного и стойкого человека, каковым он не единожды показывал себя[17], наполнились слезами.
Анечку, свою юную жену Анну Григорьевну Шелихову, с которой прожил всего семь лет, Николай Петрович потерял сразу после рождения второго ребенка и уже пятый год был
Н. П. Резанов был назначен посланником в Японию и начальником первой русской кругосветной экспедиции; последнее вызвало недовольство И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, которые в течение всего пути до Японии подвергали камергера всяческим унижениям и пренебрегали им. Резанов на провокации не поддался и заставил Крузенштерна извиниться.