Волны Русского океана. Станислав Федотов
интересные морские или земляные звери, или особые какие продукты». Кроме того, он должен был «примечать грунты земель, песков и разноцветных каменьев, брать по небольшой частице, привязывать ярлычки с показанием места и количества в каком открывается, особливо же близ пролива Жуан де Фука и устья реки Колумбии». Иными словами, досконально выявлять пользу, которую могут принести России новообретаемые земли, ибо Кускову главный правитель поручил именно покупку у индейцев наибольшей по возможности территории.
И еще строго-настрого всем наказывал вести себя скромно, никоим образом не озлобляя ни индейцев, ни испанцев, но оружие держать наготове, применяя его только в случае крайней опасности для своих людей.
Глава 9
Время то же. Продолжение
Первый день на неведомом берегу прошел для экипажа и пассажиров «Святого Николая» спокойно, если не считать адского труда по разгрузке безнадежно потерянного судна. Скальные зубья пропороли днище и левый борт в нескольких местах, сломав шпангоут и вытолкнув фок-мачту. Удивительно было, что люди все, в том числе и капитан с рулевым Прохором Жиляковым, остались целы и невредимы – так только, немного помяты. Булыгин и Жиляков добрались до берега вплавь.
А разгрузка шхуны казалась адской из-за того, что прибой мотал ее корпус туда-сюда; не было никакой возможности остановить эту сбивающую с ног качку, и приноровиться к ней тоже не получалось.
Булыгин не принимал участия в муравьиных хлопотах подчиненных, в стороне от всех он обнимал неостановимо рыдающую жену (она решила, что муж погиб) и выглядел растерянным и подавленным.
– Ну, ты чё скис, Исакыч? – подошел к нему Тараканов. – Давай занаряжай, ли чё ли: кому куда, кому чё делать.
– Не трогай ты меня пока, Тимофей, – замученно глянул Булыгин из-за плеча жены. – Бери все в свои руки. Я – на море, а ты – на земле будь командиром.
– Говорил я тебе, – начал было укорять Тараканов, но встретился с капитаном глазами, осекся и махнул рукой: – Ладно. Токо ты уж не мешайся.
Первым делом староста-байдарщик поставил охорон с ружьями – зорко следить вокруг, не появится ли ворог, вперворядь индейцы – они страсть как любят пограбить. Для охорона, само собой, лучше других годились алеуты-охотники – у них глаза куда как остры да приметливы. Остальных Тимофей направил разбирать спасенные грузы: что взять с собой, что оставить в укрытии. Просто сидеть на берегу и ждать неведомо чего было негоже; идти на юг, то бишь карабкаться по скалам и обрывам краем моря – упаси Боже! Да и докуда идти? До залива Румянцева верст восемьсот, ежели не боле, в такую даль ни сил, ни обувки не хватит, а впереди еще и зима. Зимовать на берегу под промозглыми ветрами – тоже не приведи Господь! Остается одна путь-дорога – вверх по реке, и одна надежда, что удастся мирно договориться с индейцами, задобрить их дарами, да и перезимовать в соседстве с ними.
С великой жалостью оглядывал он берега, где на камнях тут и там лежали котики