наша боль, наша связь, наш смысл. Мелонава
ведь она не могла понять мальчишескую необходимость казаться крутыми перед другими ребятами. В тот же вечер мне была прочитана лекция о вреде алкоголя, которую я запомнил на всю жизнь, несмотря на моё ужасное в тот момент состояние.
К сигаретам у меня странное отношение. Мой отец курит и курит довольно много. Но эта вредная привычка была у него не всегда. Я не сразу обратил внимание на бычки в мусорке и этот запах, который едва ощущался на кухне по утрам. Тогда мне было совсем не до этого. Лишь спустя год, при самых неприятных обстоятельствах, я заметил. Мне понадобилась книга, которая хранилась в кабинете отца. Он никогда особо не любил, когда дети заходили туда. Но его запреты всегда ограничивались лишь ласковыми замечаниями. До того дня.
– Ты что, куришь? – спросил я удивлённо, увидев его, стоящего у окна и держащего в руках сигарету. Наверное, в тот день я впервые ощутил этот запах так близко. Мне сразу стало дурно, ведь этот запах до ужаса напоминал запах дыма. Только более… удручающий.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он равнодушно. Да, этот безразличный тон уже к тому времени приелся к моей голове.
– Мне нужна была книга, – неуверенно ответил я.
– Я разве не говорил, что в мой кабинет нельзя заходить?
– Но я просто…
– Выйди отсюда. – Боже, почему я не послушал его? Если бы я сделал то, что он попросил, вышел бы и никогда, никогда больше не заходил, а лучше бы вообще не попадался ему на глаза, я бы не услышал этого. Я бы не услышал подтверждения моих догадок, моих мысленных терзаний, которые в будущем стали причиной этих ужасных снов. Просто послушать отца, и, возможно, сейчас я страдал бы хоть чуточку, совсем немного меньше.
– Папа, я просто хотел взять книгу о рисовании, – раньше я называл его «папой». Сейчас это слово давно затерялось в глубинах моего словарного запаса и больше не используется.
– О рисовании? – его сигарета выпала из рук, и упала на пол. Отец стоял неподвижно и смотрел на меня. В этот момент со мной начали происходить непонятные вещи. Меня словно окутала какая-то тёмная пелена, а в ушах зазвенело. Я почувствовал зверский страх. Я стал дышать чаще, но чем чаще я дышал, тем сильнее мне не хватало воздуха. Я попытался разглядеть свою руку, но мне едва удалось её поднять. Я собрал остатки всех сил, которые у меня были и закричал. Я внезапно осознал, что вновь могу двигаться, так что сразу же подбежал к окну и стал топтать эту сигарету. Я давил и давил её ногой, хотя она давно потухла и весь табак высыпался наружу, оставляя на сером полу тёмные разводы. Отец в недоумении смотрел на меня, а я всё не останавливался.
– Что ты делаешь? – спросил он, едва коснувшись моего плеча.
– Сейчас взорвётся! Надо потушить огонь! – кричал я и продолжал топтать несчастные остатки того, что когда-то было сигаретой.
– Какой огонь, Артур? О чём ты? Она давно потухла.
– Нет,