Сокровища глубин. Джордж Менвилл Фенн
господина, – прибавил он, привлекая жену к себе, – было только одно сердце и им овладела одна госпожа. Эстера, моя возлюбленная, никогда в жизни не думал я ни о какой другой женщине и каждый день люблю тебя сильнее.
Она закрыла глаза, и слезы омочили ее ресницы. Когда муж прижал ее к сердцу, она вздохнула.
В этот вечер больше не упоминали о мисс Стодвик. Время проходило быстро, и наступил четверг. Дач так был занят и так твердо решился не слушать более наущений своей фантазии, что не обращал никакого внимания на то, как кубинец держал себя в его доме. Лоре не торопил теперь приготовления к экспедиции, а, напротив, сердился на Паркли и Дача за их торопливость, ссылался на нездоровье, и большую часть времени проводил в коттедже.
Обед прошел очень приятно; стол был украшен великолепными цветами, которые кубинец купил в подарок, и богатыми фруктами, которые привез Паркли.
К большому восторгу Дача, он увидел, что его жена и Бесси Стодвик подружились. Обе, вероятно, желали ему показать, что нисколько не думали о прошлом. Кубинец же прекратил свое ухаживание за Эстерой, повел Бесси к обеду и осыпал своими иностранными комплиментами эту высокую, походившую на Юнону девушку.
Единственным человеком в этом обществе, сохранявшим серьезный вид, был Джон Стодвик, смотревший на все это тревожным взглядом, кроме того, казалось, ему было досадно, когда мистер Мельдон, молодой доктор, говорил с его сестрой. Надо сказать, однако, что у него самого не было недостатка во внимании, потому что, понимая его болезненное состояние, и Дач и Эстера очень старались, чтобы он приятно провел время.
– У вашей жены болезненный вид, Поф, – сказал Паркли, когда они шли к обеду. – Спросите-ка, кстати, мистера Мельдона о ней. Наш приезд утомляет ее.
– Вот я ее спрошу, утомлена ли она, – сказал Дач, улыбаясь. – Эстера!
Она подошла бледная и испуганная, но он не обратил на это внимания.
– Мистер Паркли думает, что ты не рада гостям, – шутливо сказал Дач.
– Он этого не думает, – возразила Эстера, взяв за руку мистера Паркли, – он знает, что он здесь всегда желанный гость.
За обедом она сидела возле него и, очевидно, старалась отогнать тучу, омрачавшую ее, занимаясь гостями. Но, несмотря на все усилия, глаза ее не раз обращались в ту сторону, где Лоре разговаривал с Бесси Стодвик, и, встретившись с ним глазами, оставались несколько минут неподвижны, как бы под обаянием его пристального взгляда.
Позднее вечером, когда все сидели в гостиной, Эстера казалась взволнованна и оживлена принужденной веселостью, а Лоре рассказывал анекдоты болтливее прежнего. Потом его попросили петь, и Эстера села за фортепиано.
Пока он пел тихим, страстным голосом какую-то любовную испанскую песню и все его слушали с восхищением, Дач почувствовал, что кто-то дотронулся до его руки, и Джон Стодвик сделал ему знак выйти с ним в другую комнату. Больной казался очень взволнован и схватил хозяина за руку.
– Дач Поф, – сказал он, – я люблю вас за то, что вы откровенны и мужественны, и вот почему я с вами говорю. Я не поеду