Царь-Ужас. Геннадий Прашкевич
внимания.
– Я сам видел, там баба! – возбужденно выкрикивал один, с толстой веселой мордой. – Франсуа сказал, что тут часто бегают бабы. Они бегают к этим мазилам. Эта была совсем тихая, как мышь, я таких люблю. Франсуа прав, согласитесь, он прав. У него отняли негритянку, пусть нашей станет хотя бы мышь. Зачем пачкунам бабы?
– Это твои приятели? – спросил Семен.
Черноволосый печально покачал головой.
– К кому они ломятся?
– Ко мне.
– А почему ты не скинешь штаны, браток, и не покажешь им то, чего они заслуживают?
Черноволосый печально пожал плечами.
Уже третий раз за день Семен пустил в ход кулаки.
– Я могу одним средним пальцем поднимать сто восемьдесят килограммов, – весело сообщил он восхищенной консьержке, выкинув из «Улья» последнего мясника.
– Это настоящая слава, – понимающе ответила консьержка. – Входите. Вам у нас понравится, моряк. Мясники часто приходят бить наших пчелок, у вас еще не раз будет возможность развлечься. Дэдо! – закричала она черноволосому, заставив сердце Семена радостно вздрогнуть. – Откуда приехал твой друг?
– Из Японии, – сообщил Семен.
– Из самой Японии? – удивился черноволосый. – Это далеко. Я думал, что ты румын.
– Учти, если ты тот Дэдо, которого я ищу, то я приехал бить именно тебя.
– За что? – быстро и с большим любопытством спросила консьержка. – Дэдо, вот тебе семь сантимов, я хочу услышать, почему бить тебя приезжают даже из Японии.
– Где Жанна?
Дэдо, не оборачиваясь, кивнул.
Какая-то мегера с распущенными волосами и в од. ной ночной рубашке (правда, в чулках) приотворила дверь, в которую несколько минут назад ломились мясники (они здорово ошиблись насчет тихой мыши), и заорала:
– Ты пьян, Дэдо? Ты опять пьян? Ты скормил похлебку ослице? Твои гориллы поломали дверь?
– Они хотели тебя изнасиловать.
– Зачем же ты остановил их? Разве ты спишь со мной?
– Это Жанна? – тихо спросил Семен.
– Ну да, моряк.
Мегера перевела жадный взгляд на Семена и подмигнула ему.
Конечно, она его не узнала. Но она увидела пакет с вином и закусками и профессионально подмигнула неизвестному моряку. Несомненно, это была улыбка Жанны, хотя жизнь здорово потрепала маленькую сладкую суку. Втащив мужчин в комнату, она одним махом опустошила половину бутылки и закричала:
– О-ла-ла! Теперь танцевать!
Сбросив с плеч застиранную ночную рубашку, поддерживая ее руками, голая до пояса, пьяная, она трясла наполовину пустыми грудями и, прихрамывая, шла по кругу. Счастливый Дэдо, громко смеясь, швырнул на пол недопитую бутылку и пошел вокруг Жанны. Бутылка попала на каменную голову, валявшуюся в углу, и разбилась. Грязно выругавшись, мегера (по имени Жанна) упала на пол и начала слизывать вино с камня, сплевывая на пол мелкие осколки стекла. Семену показалось, что одна нога у нее деревянная.
Потом Жанна поднялась.
Глаза