По осколкам разбитого зеркала. Евгения Михайлова
поняла, что ты худший образец алчной еврейки.
Такого потрясения, такого жгучего и бессильного гнева я еще не испытывал в жизни. Я спал с нацисткой, антисемиткой? Можно простить себя за случайную связь с хамкой, базарной торговкой. Но это! Как я мог не понять, не заметить? Как я вообще мог? Как что-то шевельнулось в душе и теле? Если бы это было не видео, если бы Катя стояла передо мной, я бы в первый раз в жизни ударил женщину. И окончательным, убийственным аккордом стал последний кадр видео. На пороге комнаты появилась Лера. Девочка смотрела на безобразную сцену, слушала страшные слова. Я видел расширенные, испуганные глаза моей девочки, ее дрожащие губы – мое сердце разлетелось в клочья.
Нет повести печальнее
Печальна не та повесть, в которой два любящих сердца прекращают биться в один миг. То идеальный финал роковой любви. Печально, когда два взрослых человека, заблудившиеся на короткое время в темных зарослях случайной страсти, выходят на открытое пространство не просто чужими людьми. Они выходят врагами.
Егор, получив критическую порцию открытий, последовавших за его милой влюбленностью для вдохновения, но никак не для жизненных перемен, не бросился объясняться с Катей. Ему нужно было время, чтобы справиться с собой. То, что он испытывал, было ненавистью и отвращением. В таком состоянии нельзя вступать в контакт с женщиной, с которой недавно лежал в одной, пусть и чужой постели. Она не виновата в том, что заблуждалась относительно его чувств. Она даже не виновата в том, что такая. Никто не виноват в его слепоте и глупости. Приговор этим нелепым отношениям нужно вынести спокойно и решительно. А у него дрожали руки, колотилось сердце, мешала смотреть резь в глазах. Она появлялась, когда он вспоминал Леру на пороге комнаты, где разыгрывалась самая чудовищная сцена, которую он видел в своей жизни. А допустить, чтобы такое увидела девочка… Егор не прощал этого и Светлане. Она мать, должна была предвидеть, как-то обезопасить. Завалить шкафом эту проклятую дверь, вытолкать Катю, как только из ее рта полилась грязная брань, окаменеть и молчать самой. Но как он может ей предъявить претензии в такой ситуации. Он же предатель, преступник. А тот факт, что Лера получила этот страшный стресс, для Светы самый главный аргумент против него.
Егор впервые за все время работы отменил операции на ближайшие три дня, сославшись на болезнь. Он провел эти дни с дочкой. Позвонил в ее школу, сказал, что у нее легкая простуда, которую они вылечат дома. Они много гуляли, ходили в кино, ели мороженое. О том, что произошло, Егор сказал дочери коротко:
– В жизни случаются отвратительные, непристойные ситуации. Чаще всего они связаны со вздорными людьми. Это как стихийное бедствие, несчастный случай. Никто не может быть застрахован. Выход один: выбираться из последствий без потерь для себя. Забудь, детка, ту нелепую сцену. У нас все будет хорошо. Мне тоже очень не по себе, но все пройдет, как только я увижу, что ты улыбаешься. Нас всех спасают приоритеты в трудный час. Вот потому я провожу эти