Я, красавица и чудовище. Иван Александрович Гобзев
как он штаны одновременно с носками снять пытается. Она опустилась перед ним на колени и принялась носки с него снимать. Он засмущался и говорит:
– Носки у меня стоячие, старые…
– Ничего, милый, – отвечает она. И тут такое начинает делать, что я от стыда выбежал в холл. А уже поздно было, в холле полумрак, только одна лампа горит. Я уселся там на диван и стал ждать, когда эта блудница уйдёт. Но что-то долго она не уходила. В какой-то момент мне понадобилось в туалет. Захожу в номер, а она уже в душе – с Артёмом.
Ну и Маша! – подумал я. – И три медведя… Ужас какой-то. Сел обратно на диван в холле и стал молиться. Долго молился, пытаясь унять непонятный мне трепет в груди. Наверное, около часа я там сидел. Смотрю – выходит Маша из номера, совсем голая, и направляется ко мне. Я от страха весь сжался, как ёж.
Она подходит, садится рядом и начинает меня целовать. Я же онемел как будто, не понимаю, что делать, смотрю в потолок напряжённо.
Ну куда ты так вытаращился? – спрашивает она. – Смотри на меня. Или я не нравлюсь тебе?
И опять целует.
Короче, рухнули мои духовные преграды. Я поддался греху. Похоть, вожделение охватили мое отроческое сердце. Отчаянно захотелось мне бездумной, порочной страсти. И я ей предался.
Когда было кончено со мной, Маша вернулась к Дэну, и началось всё по второму кругу. А я кинулся в душ и стал мыться. Я включил горячую воду, почти кипяток, и тёрся и тёрся мочалкой, пытаясь соскрести с себя её прикосновения и поцелуи. Был момент, когда она хотела зайти ко мне в душ, но я держал заслонку и кричал, чтобы она не смела подходить ко мне. Я рыдал от отвращения к ней и к себе, я каялся и клялся, клялся, что никогда больше не буду заниматься такими отвратительными вещами, и просил Господа Бога меня оградить от искушений.
И надо сказать, что он меня услышал – с тех пор у меня больше не было.
*
Дэн с Артёмом пьют. Обсуждают какую-то гнусность про женщин. Уши мои не хотят этого слышать, я краснею от негодования. При этом они как-то особенно гадко посмеиваются и черты лиц их искажаются, словно в этот самый момент их устами говорит дьявол.
– Братья, – говорю наконец я. – Ну как вам не стыдно? Такое ощущение, что у вас на уме только похоть. А на самом деле самое приятное с девушкой – это общение. Погулять, поговорить…
И тут меня снова захватило это видение. Я на набережной. Дует ветер, но не холодный, а приятный, и гонит облака по синему небу. Я замираю от удивления – какое же оно прекрасное, глубокое… Справа от меня гранитный бордюр, отделяющий набережную от реки. Гуляют люди, в основном молодёжь, их лица светлы и веселы. Рядом со мной – она, и от одного её присутствия по телу моему пробегает дрожь…
Я встряхиваю головой, прогоняя наваждение. Почему я вижу то, чего нет?
*
– Горе, Горе, она едет! – радостно сообщил мне брат.
Ему удалось уговорить очередную девушку приехать к нему на дачу, при этом они были знакомы только в сети и никогда прежде не виделись.
– Посмотри, какая.
Я посмотрел