Я, красавица и чудовище. Иван Александрович Гобзев
и я удивился, какая она высокая. Раскрашенная птица, с чёрными-чёрными глазами. Она с опаской огляделась по сторонам. Всё-таки ей было страшно.
– Привет, – сказал брат. – Проходи, не бойся. Это всего лишь Горислав, он безобидный.
Ну что потом было? Они стали пить. Причём с каким-то надрывом, так что я отчётливо видел: у каждого у них идёт трещина по корпусу, и корабль едва наплаву.
Они пытались о чём-то говорить, я же сидел на кухне и читал Библию. И вдруг слышу:
– Я когда увидела твои фото, твои глаза, подумала, что ты Бог, – это она ему говорит. – Скажи, это ведь правда?
– Правда, – спокойно отвечает он.
Тут я прямо подскочил от негодования, но удержался.
Потом они ещё о чём-то поговорили, и она спрашивает:
– Я так понимаю, сексом мы сегодня не будем заниматься?
– Отчего же нет, – опять же спокойно так говорит мой брат.
Тут я ушёл наверх и лёг спать. Рано утром он по своему обыкновению отправил её на такси. Отправлял он её торопливо, было видно, что она его тяготит, что ему плохо с похмелья. Я невольно подслушал кусочек их утреннего разговора.
– Мне кажется, ты меня использовал, – сказала она ему прямо так и как мне показалось немножко с угрозой.
Конечно, дура! – хотел закричать я. – Зачем ты вообще приезжала, несчастная?
– Ну нет, что ты! – горячо возразил брат, и я словно увидел его фальшивую улыбку.
*
Лада потом приезжала ещё. Несмотря на ужасное поведение Дэна. Меня поражало то, что за исключением странных представлений о нём, она была совершенно нормальная, ходила на работу, встречалась с друзьями, в общем вела полноценную жизнь.
Как-то, когда Лада была у нас, приехал Артём.
Я сразу перекрестился, потому что Артём – это значит наркотики. Он ворвался в дом вместе с запахами и цветом ночи, и над нами как будто нависла тень. Лада ему сразу не понравилась.
– Ты где откопал эту долбанутую? – спросил он Дэна на кухне.
Дэн пожал плечами.
– Она сама меня нашла.
В тот момент я понял, что должен защитить Ладу. Если Дэн встречался с Артёмом, то им словно бес овладевал, и последние остатки совести испарялись в угаре.
– А я с вами посижу! – сказал я.
– Лады, Горе, но только если пить будешь.
– Буду, но чтобы не подмешивать мне всякого говна в этот раз.
– Да упаси боже, – Артём перекрестился, передразнивая меня, – я в тот раз от страха чуть не умер. Так что не переживай.
Настоящий португальский портвейн и кальвадос! Это дело. Я залпом выпил стакан порто. И закрыл глаза. Никогда не был в Португалии, но вот, по мере того, как по телу разливалось вино, в мозгу стали вспыхивать чудные образы: яркое-яркое солнце жжёт землю, увитую виноградниками. Ветра нет, в тишине лишь доносится странный, отдалённый гул: накатывает и затихает, накатывает и затихает. Тут я понимаю: это прибой! Я услышу его всегда, даже будучи совсем глухим, я слышу, как море наступает на берег отчётливо, даже если моря рядом нет. Вот я уже иду по берегу,