Порочный. Екатерина Николаевна Савенкова
в одной лодке, Тимур и Ева.
то мне с тобой сделать? Напоить уксусом? Выдрать косы? А, может, все вместе? Ладно, разберемся.
А для начала, я достаю свою записную книжку и вписываю туда еще одно имя.
Стучу краем ножичка по столу. Скучно.
– Баб, а как фамилия у наших новых соседей напротив? – кричу я бабушке через весь дом.
– Станиславские, если не ошибаюсь.
– С-станиславские… – злобно шепчу себе под нос я, протягивая букву «с» вначале.
Достаю ноутбук, захожу ВКонтакте. Вбиваю в поиске «Ева Станиславская». Ага, есть одна: один общий друг – Тимур Гришко. Разве я его не удалил? Ну и ладно, секундное дело.
Внимательно осматриваю профиль Евы: на главной фотографии она стоит в обнимку с деревом, на стене закреплены всякие котики и зайчики. Фу, одни сопли.
Пишу ей сообщение: «Приветик, познакомимся поближе?». Она в сети, жду ответа.
Жду пять минут, десять. Сообщение прочитано – ответа нет. Снова перехожу к ней на страницу. Опаньки, эта белобрысая курица занесла меня в черный список! Ну, все, малая, теперь тебе точно крышка.
Откладываю ноутбук в сторону, смотрю в окно. Вид из моего окна прямо направлен на дом новых соседей.
Мимо ходят прохожие: вот идет мама ребенком, вот девочка выгуливает свою собаку, вот идут старшие мальчишки с футбольным мячом.
Вдруг я замечаю ту самую девчонку, выходящую из дома. Не знаю зачем, но я пулей вылетаю из своей обители и следую за ней. Я иду за Евой, стараюсь шагать бесшумно. С каждым шагом я становлюсь ближе и ближе…
Однако, обернувшись, она замечает меня: ее лобик хмурится, шаги ускоряются.
Ева заворачивает за угол. Я догоняю ее за считанные шаги. Хватаю за руку, прижимаю к забору. Она пытается вырваться, но я крепко ухватил ее за обе руки. Тяжело дышу ей в лоб. Ева уже не сопротивляется, двумя пальцами беру ее за подбородок, смотрю ей в глаза. Сжимаю пальцы так, что ее губы становятся «бантиком»:
– Ты начала опасную игру, девочка. Теперь ты будешь делить свою жизнь на «до» и «после» этого дня, – шепотом говорю я, крутя на пальце прядь ее волос.
После этих слов я легонько дергаю ее за прядку и ухожу. Она смотрит на меня, как на дурного. Хотя почему «как»? Я и есть дурной. Самый настоящий дурной.
Я иду, не оборачиваясь, но чувствую спиной, что ее взгляд гложет меня, просверливает, подобно дрели, насквозь. Эта девчонка нереально бесит. Но что-то влечет меня к ней.
Прихожу домой. Не к себе домой, к бабушке. Но теперь это и мой дом тоже. Того места, где я жил тринадцать лет, больше нет. После смерти родителей жилье продали. Теперь в моем родном доме находятся совершенно чужие мне люди: спят в моей комнате, смотрят в мои окна, ходят по моему полу.
Зайдя в дом, первым делом иду к холодильнику.
– Бабуль, есть что-нибудь вкусненькое? – открываю дверку: молоко, сыр, сметана.
– Давай я тебе блинчики испеку? Со сметанкой – самое то! – видимо, это был риторический вопрос, так как бабушка быстро подорвалась с места и понеслась бренчать своими сковородками.
Сижу