Киносценарии. Девятый том. Сергей Глазков
такую крепкую сивуху принёс. Я, как выпил, сразу загорелся. А больше я ничего не помню.
– А после ужина, что делал?
– Спать пошёл. Кто куда ходил – не знаю. Ничего не видел.
Максим удовлетворенно кивает:
– Скорика ты давно знаешь?
– Давно, – говорит Иван, – Годков двенадцать.
– Как ты с ним познакомился?
– На ярмарке, – рассказывает кузнец, – Он тогда только с армии пришёл. После ранения.
– Какого ранения?
Иван не знает, что сказать, опять чешет затылок:
– Смертельного… В ногу.
– Где же он это ранение получил? – Интересуется дед Сирко.
– На войне с туркой.
– Каким туркой, Иван? – Хмыкает дед, – Он не воевал вовсе.
Иван растерянно смотрит на Максима и деда Сирка.
– Так вы знаете?
– Что он не солдат? – Произносит Максим, – Знаем.
Иван тяжело вздыхает и виновато смотрит на Максима.
– А теперь давай сначала, Иван, – просит Максим, – Как вы с ним познакомились?
– Скорик – беглый каторжник, – сознается кузнец, – Сбежал и ко мне на ярмарке прибился.
– А ты его через Милку сюда устроил?
– Да.
– Это он поленом дьяка наградил, когда тот за Милкой следил? – Спрашивает Максим.
Иван, молча, кивает.
– А Милка к тебе приходила?
– Да, – подтверждает кузнец, – А Скорик не виноват. Он боялся, что дьяк Исааку расскажет. Он за меня и Милку беспокоился.
– Каторжанин, говоришь, – делает вывод Сирко, – Такому убить человека проще простого.
– Нет, – возражает Иван, – Он не мог. Честное слово. Он всё время со мной был.
– И свечку держал, когда ты с Милкой любовничал? – Не сдается дед.
– Нет. Не держал.
– Значит, мог, – утверждает Сирко.
Максим и дед Сирко отходят в сторону.
– Выходит, сивуха покрепчала после того, когда офицер объявил, что едет от Суворова с секретным письмом, – говорит Максим.
– Выходит, – соглашается дед.
К ним подбегает одноглазая старуха.
– Я жду, а вы меня не спрашиваете. Всех уже опросили, одна я осталась!
– Не трещи! – Останавливает её Сирко, – Дойдет и до тебя очередь.
– Когда дойдет? – возмущается она, – Когда рак на горе свистнет.
– Да говори уже, что хотела, – разрешает дед.
Старуха теряется, не зная, к кому обращаться.
– Кому говорить-то?
Дед Сирко показывает на Максима.
– Вот его своими байками мучай.
Одноглазая старуха приближается вплотную к Максиму и понижает голос до полушепота.
– Не байки это, а истинная правда! Все видела…
– Чем? – Удивляется дед, – Что ж ты одним глазом смогла рассмотреть? Тут двумя не все различаю…
Но старуха продолжает, не обращая внимания на замечание деда.
– Сплю я ночью, вижу десятый сон. Будто я на ярмарке…
– Про сон ты потом расскажешь, – просит