~ Манипулятор. Юлия Ковалькова
(как это кстати, да?), с октября начал снимать квартиру. Нет, тебе были не нужны его утешение, сочувствие и советы, или золотые слова о том, что, возможно, все это к лучшему. Все, что было нужно тебе – это возможность выплакаться. Возможность говорить о Нем. Возможность упоминать Его имя. И ты лихорадочно говорила о нем, а твой лучший друг молча слушал. Тебе было больно. Очень. И очень страшно.
– Что мне делать, Лёша, скажи?
– Ты… ты его любишь, Ди?
И только тут ты заплакала. Но то, что ты чувствовала, было куда хуже слез, и их бесконечный дождь перерос в дичайшую в твоей жизни истерику. Но если ты думала, что это – боль, то ты ошибалась. Настоящая боль пришла к тебе, когда твое тело не выдержало, и Вселенная взорвалась твоей самой страшной потерей. До этого ты никогда не видела смерть. Теперь ты теряла ребенка. Выкидыш… за этим словом стоит всего лишь мгновение, всего лишь пара минут, но за это короткое время ты до конца понимаешь смысл сказанной кем-то фразы: «Родители не должны пережить своих детей». Шок, клинч, твой отчаянный крик – и пробирающее до мозга костей, пронзительное, воющее одиночество. И только потом ты ощутишь эту потерю физически. Когда на помощь приедет «скорая», конечно же, будет поздно. Банальная истина: у врачей нет ковров-самолетов, и никого не успели спасти. Последняя мысль, которая посещает тебя перед тем, как тебя увозят в больницу, как жаль, что ты тоже не умерла.
Тем временем твой лучший друг, как и обещал, будет прикрывать тебя перед родителями и все еще бледный после разборок с твоей обезумевшей от страха матерью, с ней же приедет к тебе в больницу, чтобы смотреть в твои сухие глаза, держать тебя за руку и терпеливо тебе объяснять, твердить тебе раз за разом, что ты ни в чем не виновата, что твой случай далеко не единственный и даже приводить тебе в утешение какую-то медицинскую статистику.
Но ты была виновата, как был виноват и тот, кого ты очень любила. Тебе бы надо Его забыть, но забыть это значит, простить…
Ты не сможешь простить – ни себе, ни Ему. Его больше не будет рядом. Он так и не узнает о том, что случилось тогда. И через месяц по настоянию твоей мамы будет твоя с лучшим другом «счастливая» свадьба, когда ты вся в белом, а он в чем-то темном, хотя это тебе надо бы в черном. Но в вашу первую брачную ночь твой лучший друг в футболке и джинсах будет сидеть на кровати и, переплетя длинные пальцы, смотреть, как ты, виновато съежившись, уходишь спать от него в другую комнату, потому что даже из благодарности не можешь лечь с ним в постель – ты все еще любишь другого. Ты принадлежала только Ему, одному. Ты все еще помнишь все его взгляды, прикосновения и ласкающий шепот. Любые, даже самые пошлые песни, где упоминается любовь, расставание или смерть, теперь легко заставляют тебя заплакать. Тем временем твой лучший друг снова сделает вид, что ничего страшного не случилось, и после вашей «счастливой» брачной ночи принесет тебе красные розы. Он будет дарить их тебе так