Сын двух отцов. Падение. Илья Куликов
который медленно пошёл прочь. Отчего-то ему показалось, что этот человек и впрямь очень страшен. Этот русич – настоящий зверь, решил Безприм. Сколько злодейств он совершил, небось, никто и сказать не возьмётся.
Княжич опасливо покосился на кубок, подаренный Ярославом, и даже подумал, что хорошо было бы сделать глоток хмельного мёду. Даже от мысли об этом руки у Безприма затряслись, но он сдержался.
– Вот вернусь домой, – сказал княжич сам себе, – тогда и испью хмельного. Надо скорей возвращаться, пока и впрямь такой вот душегуб не вскрыл брюхо.
Ульян, выйдя из терема, где остановился княжич Безприм, тут же направился к торговцу вином. Настроение у него было хорошее. Давно он задарма не получал столько серебра. Уже темнело, но он знал, что ромей Иосиф будет продавать своё пойло до самых звёзд.
– Иосифка! Наполни-ка мне чару вином, – закричал Ульян, увидев торговца, – а вы, люди добрые, идите сюда и угощайтесь. Я сегодня гуляю.
Большинство киевлян, уже покидавшие торг, неодобрительно поглядели на Ульяна, а какой-то старик и вовсе обозвал его срамником. Но были и те, кто с радостью поспешил на его зов.
– Давай, Иосифка, наполняй чары моим гостям, да щедро. Один раз живу – может, в последний раз гуляю, – сказал Ульян, бросая ромею в лицо несколько серебряных монет.
Странный человек, подумал торговец, ещё вчера за один такой серебряный готов был человека убить, да что там за серебряный – за кружку, до краёв наполненную, а теперь гуляет, словно боярин.
Ульян довольно быстро упился, и ему очень хотелось похвастаться. Он стал во всеуслышание рассказывать, как одурачил княжича Безприма.
– Так вот, я ему и говорю, – давясь смехом и дорогим вином, проговорил Ульян, – мол, это пяльцы твоей сестры, а сам смотрю на него и вижу – не верит, морда польская. Ну я его и стал пужать! Мол, и тебя порешат, и дружка твоего. Вижу, а руки у княжича трясутся. Не то от пьянства, не то от страха!
Ульян опрокинул кубок вина и запел похабную песню, обняв неизвестно откуда взявшуюся женщину, довольно безобразную и сильно пристрастившуюся к вину.
– Вот так-то, красавица, один раз живём.
– А пойдём-ка, добрый молодец, я тебе кое-чего покажу, – услышал Ульян вкрадчивый мужской голос, который показался ему знакомым.
– Да не на что там смотреть. Пей вон вино заморское, я угощаю, – беспечно отозвался он.
– Неужто ты боишься?
– Я ничего не боюсь, – сказал Ульян, поворачиваясь на голос.
Человек был ему хорошо знаком, но он никак не мог вспомнить, кто же это такой и где он его видел.
– Ну пойдём, – произнёс Ульян, опустошая очередной кубок.
Едва он отошёл подальше от гуляк, как вдруг повалился на землю, пронзённый кинжалом.
– Ты что! Я ведь, – опускаясь на колени, захрипел Ульян, – я ведь…
– Чего ты мешкаешь, давай вытрясай его карманы. Там небось полным-полно серебра, – услышал он тот самый знакомый голос, – нечасто таких вот дурней встретишь.
***
Ранним