Всегда живой. Александр Карпачев
тебе тринадцать лет, когда у тебя руки не оттуда и нет инструментов. Вот бы шлифануть край на станке – мечтал Марк. Но станки были в школе, и чтобы получить к ним доступ в неурочное время, надо было договориться с трудовиком или ходить в его любимчиках, или не так, чтобы договориться с трудовиком, надо быть его любимчиком, а чтобы быть любимчиком трудовика надо иметь ручки оттуда, а ручки у тебя известно откуда – замкнутый круг.
Эх, если бы наждачка была помельче, а кусок ее побольше… И вообще, надо было всю фанерину зашлифовать, а уж потом выжигать, тогда было бы не так стремно. Но уже поздно, поздно. Марк знал, что особо ушлые одноклассники, ссылаясь на жесткую необходимость пополнить фонд мира, как раз договорились и были допущены в мастерские, где вырезали несчетное количество разделочных досок, скалок и толкушек. Социофобы наподобие него сидели по домам и колдовали над тем, над чем могли.
Нет-нет, ничего такого сверхъестественного Марк и не собирался делать, он трезво оценивал свои возможности. Просто в августе ему купили «выжигатель». Прибор стоил недорого. Выжигать по дереву в те времена, когда Марк еще не знал других, было дико модно. Мастера с помощью этого нехитрого приспособления создавали целые полотна, которые даже продавались в магазинах. Там в основном были лакированные доски с пейзажами а-ля Левитан, с портретами а-ля Марина Влади в обнимку с Высоцким, или он в обнимку с Мариной, встречались и просто звери – тигры, олени, медведи, особой популярностью пользовались сразу три мишки в сосновом лесу ранним утром. Такие доски наряду с не менее модной чеканкой украшали скромные стены простой советской квартиры. Изготовляли их артельные люди, но были и одиночки-любители, и эти, конечно, делали не для продажи, а для себя, для души, так сказать.
Весь сентябрь тренировался, сначала у него даже ровную линию провести не выходило, а потом ничего, приспособился, начали получаться всякие кривые, наловчился менять температуру и давление на жало, и из-под его «кисти» стали выходить линии различной толщины, глубины и интенсивности «прожарки». И какой шел запах от дерева, ой, это вообще непередаваемо.
Набив руку, Марк замахнулся сразу на целое полотно. Волк и заяц из «Ну, погоди!» идут, обнявшись, по палубе круизного судна. Этот растиражированный кадр из мультфильма продавали в поездах глухонемые, продавали они еще много чего, но мать никогда у них не покупала дорожных безделушек, а в прошлом году почему-то взяла и купила эту овальную картинку в пластиковой рамке. Вероятно, она думала, что Марк повесит ее у себя в спальне, но он стеснялся, считал слишком детской, а вот полотно собственного изготовления…
В тот раз была использована та же фанера, что и сейчас. Правда, тогда Марк брал у друга лобзик для вырезания овальной формы, переломал три полотна, но овал у него получился, лобзик пилил ровно, фанеру не отщипывал. И вообще, картина тогда удалась, он даже покрыл ее лаком с двух сторон. А вот сейчас что-то не пошло. Может, все потому, что не для себя, а на продажу? Непонятно. Если