Бегство в Египет. Петербургские повести. Александр Етоев
стало очень грустно. Так грустно, что я взял черепаху Таню и прижался к ней холодной щекой.
Под твёрдой корочкой панциря я услышал Танино сердце. Оно тикало, как медленные часы – дома, у нас на буфете, из-за них я вечно опаздывал на первый урок.
Мне стало до боли жалко это маленькое живое сердце. Я сорвал со стены мишень и растоптал её каблуком.
– Нет, – сказал я угрюмой смерти.
– Да, – услышал я за спиной, а когда повернул лицо, то увидел чёрную дырку дула, нацеленного мне прямо в грудь.
– Хватит, – сказал человек Лодыгин. – Не могу больше быть мерзавцем. Не хочу, не могу, не буду. – Он убрал в футляр телескоп, накормил голодный аквариум и погасил плевком папиросу. – И курить брошу.
Он решительно направился к двери, потом вернулся, из-под кровати выволок чемодан и смахнул с него дохлых мух.
С чемоданом в руке он вышел из квартиры на лестницу. Две тени, большая и маленькая, загородили ему дорогу. Большая тень прокашлялась и строго сказала:
– Ни с места. Вы арестованы, гражданин Лодыгин.
Гражданин Лодыгин покорно замер на месте. Потом сощурился и удивлённо спросил:
– Вы? Вы же тоже…
– Я не тоже, я из милиции. Капитан Жуков.
Переложив пистолет под мышку, капитан Жуков раскрыл служебный портфель.
Сперва он вытащил из него рыжие стоптанные ботинки, потом брови и бороду на прилипках и, наконец, бордовую книжицу, где всё было про него написано.
Вместо того чтобы потемнеть от преступной злобы, человек Лодыгин почему-то весело улыбнулся:
– Вы-то мне и нужны. Я как раз собрался идти в милицию. Сейчас я вам всё объясню. Дело в том… В общем, я – не я, то есть я действительно Лодыгин Николай Николаевич, но…
– Хватит заговаривать зубы. Где мальчик, Филиппов Саша, десять лет, ученик третьего класса «Б» шестидесятой школы Октябрьского района города Ленинграда, прописан по этой улице?
Лодыгин заволновался и потряс рукой с чемоданом:
– Я знаю, только скорей. Идёмте.
И три тени, маленькая, большая и средняя с чемоданом в руке, бросились по ступенькам вниз.
Голос из темноты подземелья перечеркнул моё «нет» крестом.
– Смерть шпиону. – Дуло сместилось влево, и теперь его страшный глаз лежал на линии моего сердца. Я видел, как белый палец давит на спусковой крючок.
Грохнул выстрел, из дула прыгнула смерть, но добраться до меня не успела – дорогу коварной пуле перебежала рыжая тень.
Из камня брызнули искры – это вышибло из руки пистолет.
Глаза мои превратились в блюдца – я узнал своего спасителя. Ботинок, рыжий, тот самый, что крутил точильное колесо.
Дальше пошла полная чехарда. С неба упали:
1) Женька Йоних;
2) тот самый старик-точильщик; хотя он был сейчас без бороды и усов и одет был в пиджак и брюки, я его всё равно узнал;
3) Василий Васильевич с болтающимся на шее ключом;
и самое удивительное:
4) таинственный человек Лодыгин, из-за которого