За гранью безумия. Борис Левандовский
не стоит бояться меня, – пухлые губки растягиваются в милой улыбке. – И сомневаться в том, что видит, ему тоже не стоит.
Гаспард склонил голову в вежливом кивке.
– Не имею такой привычки… мадемуазель.
Ростом она была не выше четырех футов, украшенные кольцами руки пропорциями подошли бы ребенку, но кожа их не была тонкой и розовой – при всем уходе, который не трудно было разглядеть, это была кожа взрослого и ногти взрослого.
– Вы – миджет, – замечание сделано, чтобы проверить ее реакцию, – и, возможно, самая красивая миджет из мной виденных.
Еще одна улыбка и согласный кивок.
– Я склонна считать себя самой красивой. А вот месье… кажется, еще не нашел удовольствия себе по вкусу?
– Я только что пришел, мадемуазель. Думаю, у меня все впереди.
– Месье желает, чтобы я стала его гидом?
Горилла на сцене снова рванулась – в этот раз с особой силой, сбросив с себя азиатку-наездницу. Со зрительских мест донеслись испуганные вскрики женщин и азартные – мужчин.
– Буду признателен.
Миниатюрная ладошка тут же берет его за два пальца, как обычно делают дети. Гаспард следует за миджет в двери со знаком трубки.
За ними – короткая лестница и просторная зала, причудливо, как лабиринт, разделенная атласными ширмами. На низких диванах сидят и лежат гости. Проститутки обоих полов, всех возрастов и цветов кожи вьются вокруг них, у некоторых втроем или даже вчетвером. На столах – бутылки, подставки для трубок, зеркальные подносы, вазы с какими-то причудливого вида плодами… В воздухе висит безумная смесь запахов и испарений. Оглушительно визжит скрипка на фоне гипнотического ритма и размеренного речитатива Лу Рида, воспевающего блестящую кожу туфель его Венеры, заглушая безумные выкрики трипующих гостей. Вот они проходят мимо одного – костлявого и совершенно лысого, животом лежащего, как на перине, на огромной черной толстухе. Его бьет мелкая дрожь, широко распахнутые глаза закатились.
Миджет заводит Гаспарда в одну из ниш, усаживает на софу рядом со спящей под тонким шифоновым покрывалом молодой цыганкой. Блестящие черные волосы витыми локонами рассыпаны по бордовому вельвету. На столе – накрытая стеклянной крышкой пиала с горкой снежно-белых кристаллов.
– Почему вы привели меня сюда?
Непропорционально большие глаза миджет игриво блеснули в свете лампы.
– Месье не ощущает себя частью «Ша Нуар». Он не видит себя одним из патронов…
– Это правда.
– Месье необходимо раствориться в «Ша Нуар», а здесь это получается лучше всего. С чего месье начнет? Кокаин, гашиш, опиум? Виски, коньяк?
– Начнем с вина. Шардоне или семийон.
– Месье не торопится? Или бережет силы для чего-то большего?
– Ночь нежна, мадемуазель.
– Но света нет здесь; лишь ветерок, с Небес чуть вея, доносит отсвет звезд во мрак.
Гаспард удивленно