28 июля. Альвера Албул
ней сыграть. Мужчины начали обсуждать что-то свое, в чём Роуз было бы неправильно участвовать. Сначала она обошла всю комнату, осмотрела картины и занавески. Она не долго изучала комнату, а потом начала испытывать скуку.
Эдвард оставался на софе, и Роуз села с ним рядом.
– Мисс Фёрт, это правда, что Вы знаете только две арии? – спросил Эдвард.
– Простите, – Роуз растерялась, но потом все равно ответила, – да, это правда.
– Как же так? Я считал, что все леди воспитываются в строгости.
– В ужасной строгости, мистер Фергюсон.
– Но знаете Вы только две арии, – напомнил юноша.
– В дни, когда меня должны были мучить игрой на фортепиано, я убегала в поле.
Эдвард был готов рассмеяться, но не зная, как на это способна отреагировать Роузмари, лишь выразил свое восхищение ее находчивости, силе духа и бесстрашии.
– Должно быть порка была достаточно часто, – говорил он.
– Она была регулярно, матушка все пыталась сделать меня благовоспитанной леди, – ответила Роуз.
– Получилось?
– А как Вы думаете, мистер Фергюсон, похожа ли я на благовоспитанную леди?
Не успел Эдвард ответить, как его опередила его мать.
– Милый мой, надеюсь, ты с мисс Фёрт обсуждаешь прочтенные книги и на французском?
– Oui, maman est exactement ça [1], – ответил ей Эдвард.
– Замечательно, а ты, Роузмари, говоришь по-французски?
Роуз ответила по-французски.
Чужой дом есть чужой дом. Поэтому Роуз испытывала странную тоску, попав в свою спальню, когда на улице уже стало смеркаться. Она обошла эту небольшую комнату, выполненную в светлых тонах, проводя рукой по ткани занавесок, ровной поверхности письменного стола и по корешкам книг в шкафу. В комнате было уже почти полностью темно. Последние лучи угасающего солнца слабо освещали мебель комнаты.
Ненавистный корсет наконец можно было снять. Роуз не стала звать свою камеристку, нещадно срывая с себя ленты, платье, скидывая подъюбники, пенье и самое долгожданное – корсет. Стоило только Роуз распустить узел шнурка, как она смогла наполнить легкие воздухом. Он был так для нее желанен, что она еще долго стояла, прижавшись к стойке кровати и глубоко дышала, пока все-таки не сбросила корсет на пол.
С содроганием Роузмари думала о наступающем утре, так как ее снова ждали издевательства в виде жесткого корсета и тяжелого платья.
Ночь прошла незаметно, пусть Роуз ужасно беспокоилась, что сон не придёт к ней в чужой постели. А утро подготовило ей множество неожиданностей.
– Это автомобили, Роузмари, это – будущее, – говорил мистер Фергюсон старший, увидев с каким восторгом смотрит на экипажи без лошадей девушка.
Сегодня она шла в легком платье с мягким корсетом, и только это было способно привести ее в восторг, ведь ничего не мешало ей дышать всей грудью.
Мистер Фергюсон старший согласился сопроводить Роузмари и миссис Фёрт во время дневной прогулки, во время которой они планировали купить