Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз
за чистки. По его приказу ранним утром 30 июня 1934 г. на курорте Бас-Висзее под Мюнхеном были арестованы и впоследствии казнены ведущие фигуры СА. Между тем в Берлине Геббельс и Геринг занялись «реакционерами». Эсэсовцы ворвались в канцелярию фон Папена и застрелили его секретаря. Остальные подчиненные Папена были арестованы. Самого Папена пощадили только потому, что было неудобно ликвидировать действующего члена германского правительства. Другим повезло меньше. Генерал Шлейхер, бывший канцлер республики и глава рейхсвера, был убит вместе с женой. Грегора Штрассера, архитектора проводившейся Нацистской партией политики по созданию рабочих мест, уже изгнанного из партии в декабре 1932 г. за интриги с участием Шлейхера, убили в Берлине. Достоверно известно, что жертвами «Ночи длинных ножей» всего стало 85 человек. Но в реальности их число может достигать 200.
За пределами Германии вести об этих расправах, санкционированных властями, были встречены с ужасом и недоверием. Стало ясно, что гитлеровский режим не проявляет никакого уважения к элементарным нормам законности. И через несколько недель после «Ночи длинных ножей» это впечатление было подтверждено еще одним возмутительным проявлением нацистского насилия[213]. С начала 1934 г. сторонники Гитлера в Австрии вели террористическую кампанию против авторитарного правительства канцлера Энгельберта Дольфуса. 25 июля, поощряемые своими германскими соратниками, австрийские нацисты организовали путч. В надежде на его впечатляющий успех Гитлер приказал командованию своих войск на юге Германии быть готовым к оказанию помощи путчистам. Но в итоге австрийская армия сохранила лояльность и выступление было быстро подавлено. Однако канцлер Дольфус был застрелен в своей венской канцелярии людьми со свастиками. За рубежом эти события подверглись единодушному осуждению. Особенно тревожным было неожиданное усиление напряженности на границах Австрии. С целью предотвратить любые попытки немедленного аншлюса Муссолини привел в боевую готовность несколько дивизий. Италия была не заинтересована в том, чтобы немецкое влияние распространилось и по другую сторону Альп. Были также зафиксированы перемещения войск на границе с Венгрией, что, в свою очередь, возбудило тревогу в Югославии[214]. Казалось, что на Балканах сложились условия для цепной реакции, напоминавшие август 1914 г. По сведениям гестапо, Германия летом 1934 г. была охвачена настоящим «военным психозом». Но в отличие от событий 20-летней давности, речь шла о страхе, а не о воодушевлении[215].
Неудивительно, что в исторической памяти о лете 1934 г. на первом месте стоят именно эти чрезвычайные события. Однако именно в тот самый момент Германия балансировала на краю экономической катастрофы. С мая по сентябрь 1934 г. нацистский режим находился ближе всего к всеобъемлющему социально-экономическому кризису за всю свою 12-летнюю историю[216]. С начала 1934 г. запасы иностранной валюты в Рейхсбанке опасно сократились. Ситуация была настолько
Weinberg,
См. поразительно живые описания атмосферы на итало-австро-югославской границе в июле и августе 1934 г. в корреспонденциях Гарета Джонса для
G. Morsch,
Как подчеркивает Тим Мэйсон, вследствие острой нехватки иностранной валюты экономическая ситуация в стране была намного ближе к неконтролируемому кризису, чем во время затруднений конца 1930-х гг.; см.: J. Caplan (ed.),