Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз

      Могло ли это повлечь за собой устойчивую инфляцию – это другой вопрос. С точки зрения Рейхсбанка, неоднократно оценивавшего эту проблему, намного более значимым был вопрос германской задолженности. Девальвация рейхсмарки лишила бы Германию всех преимуществ, которые она получила после 1931 г. благодаря девальвации валюты ее кредиторов. Несомненно, именно здесь скрывался камень преткновения. Шахт в редком приступе откровенности в августе 1934 г. заявил: «В принципе он никогда не отвергал девальвацию. Он всегда говорил, что пока Германия имеет крупный внешний долг, в девальвации нет никакого смысла. Как только мы избавимся от зарубежных долгов, дело предстанет в совершенно ином свете»[240].

      Тем временем все более злободневным становился вопрос: как поддержать германский экспорт, не прибегая к девальвации? Решение, найденное осенью 1933 г., заключалось в использовании различных механизмов, эксплуатировавших то преимущество, которое Германия получила, объявив мораторий по своим зарубежным долгам. Посредством сложной системы обратного выкупа, а также манипулируя заблокированными германскими счетами зарубежных кредиторов, Рейхсбанк ухитрялся субсидировать немецких экспортеров за счет кредиторов Германии, благодаря чему Ялмар Шахт в 1930-е гг. получил сомнительную репутацию «черного мага» международных финансов. Преимущество, полученное Германией над ее кредиторами, наиболее четко проявилось в снижении цены германских облигаций на финансовых рынках в Нью-Йорке и Лондоне. В январе 1933 г., перед тем как Гитлер пришел к власти, облигации, выпущенные германскими муниципалитетами и корпоративными заемщиками, в среднем шли по цене в 62 % от номинала[241]. После захвата Гитлером власти их курс опустился на 12 пунктов, до 50 %. После объявления частичного моратория в июне 1933 г. он упал примерно до 40 %. Таким образом, один из механизмов субсидий состоял в том, что германские экспортеры могли использовать свою зарубежную выручку для покупки сильно обесценившихся германских облигаций в Лондоне и Нью-Йорке. Облигацию, имевшую номинальную стоимость в 100 долларов (или в 350 рейхсмарок, при действовавшем обменном курсе в 3,50 рейхсмарки за доллар), в апреле 1934 г. можно было купить в Нью-Йорке примерно за 50 долларов (175 рейхсмарок, по текущему курсу). После того как обесценившаяся облигация становилась собственностью германского экспортера, задолженность германского должника перед зарубежным кредитором превращалась в долг одного немца другому. Рейхсбанк предоставлял германским экспортерам субсидии, либо непосредственно, либо через посредников выкупая у них облигации по ставкам, близким к их номинальной стоимости. Для экспортера, участвующего в этой схеме, 50 долларов экспортной