Миссия в траве. Сергей Бушов
недаром книга называется «Путь страданий». Это путь разума в истории цивилизации. От прямолинейности к сомнениям и гибкости.
– Что? – я удивлён. – Ты хочешь сказать, у этой дешёвой книжонки есть некий смысл? Давненько не читал я книги, в которой был бы смысл. Впрочем, я вообще давно ничего не читал, но, возможно, как раз в этом и причина.
– Да, разумеется, – говорит Иблик. – В этой книге множество смыслов. Причём я даже не уверен, что понял все подтексты. Ну вот посудите сами, ыкс-майор. Почему главного героя зовут Гамаюк? Это же намёк на легендарного Гая Мао Кука, который стоял у истоков цивилизации и решал все вопросы с помощью меча. А символы, которые встречаются на пути корабля? Светящееся дерево, ящерица…
– Ты намекаешь на те перерождения, которые якобы имел Гай Мао Кук? Знаешь ли, и сам он личность скорее легендарная, а уж все эти религиозные фантазии на тему и вовсе принимать серьёзно не стоит…
– Да, – соглашается Иблик. – Но ведь дело не в том, было ли это на самом деле, а то, какие мысли и эмоции эти символы вызывают у читателя. Читатель подсознательно ассоциирует путь героя с древностью, сражениями, когда всё решалось просто и легко.
– Я бы не сказал, что в древности всё решалось легко, – возражаю я.
– Я имею в виду, что тогда очень легко было понять, кто враг, а кто нет. Всё было чёрно-белым. С одной стороны зло, с другой добро. А потом появились нюансы.
– Ну хорошо, – говорю я. – Предположим, что Рудой этой книгой действительно пытался выразить некую глубокую мысль. Но что это за мысль? Что нужно оправдать убийцу?
– Что всё неоднозначно, – говори Иблик. – Сам убитый был мерзким типом, разрушителем цивилизации, и, возможно, заслужил свою смерть, а государство в лице Гамаюка берёт на себя роль высшего суда и непонятно, насколько оно имеет на это право.
– Ну, знаешь ли, – я встаю. – С этим трудно согласиться. Закон есть закон. И потом – если это всё, что хотел сказать автор, стоило ли городить роман на семьсот страниц? Взял бы и написал одну строчку – я, мол, сомневаюсь, что государство всегда право, когда преследует убийц.
– Это же далеко не единственная мысль в книге, – говорит Иблик. – И потом – дело не только в мысли. Дело в том, чтобы дать читателю возможность самому всё прочувствовать, подойти с разных сторон. Вся эта последовательность эмоций, которую создаёт текст, призвана вызвать…
– У меня она вызвала раздражение, – перебиваю я. – Прочитать семьсот страниц и узнать, что убийца – тот, на кого все сразу подумали. Великолепная книга, что тут сказать!
Я внезапно вскипаю, разворачиваюсь на месте, резко выхожу из комнаты. Дорт. Я забыл сказать Иблику про миссию на Рослине. Хотя какая разница? Всё равно скоро узнает.
10
В рубке Анс, нахмурившись, колдует над штруками. С расчётами курсов у него всегда тяжело. Он склонился над клавиатурой, справа от которой лежат горы исписанных бумажек. Он ругается шёпотом, черкает маркером, бормочет про себя и вводит всё новые