Раннее. Сергей Бушов
что у меня когда-то будут дети… Я, конечно, могу понять, что это долг…
– Ерунда. "Мать" – это не долг. Это просьба. Разве вы не знаете, что некоторые глаголы в повелительном наклонении оканчиваются на мягкий знак?
Примечание. День, ночь, мать, речь, ложь.
– Давайте хоть на метро покатаемся.
5
Вот как странно – когда едешь по кольцевой линии метро, всё время проезжаешь одни и те же станции. Над этим стоит подумать.
6
– Зайдёте?
– Я же к вам сегодня заходила уже.
– Так то с кастрюлей, а теперь со мной.
Заходим в комнату и видим Володю. Он стоит на стуле, просунув голову в петлю.
– Добрый вечер, – говорю я. – Я хотел тебе сказать, что ты дурак.
– Я знаю, – отвечает Володя. – А у меня завтра экзамен.
– А-а. Так это ты вешаешься?
– А что, я мешаю?
– Да нет. Продолжай.
– Сволочь, – говорит Володя и назло мне слезает со стула.
А теперь мы с Аней чистим картошку.
– Что это вы вдруг? – спрашивает Володя.
– Да ты не волнуйся, – говорю я. – Всё равно тебе не хватит.
Володя хмуро смотрит на меня, а потом возвращается за стол и снова раскрывает Ландафшица.
– У него завтра экзамен, – поясняю я.
– Я догадалась.
Тут дверь распахивается. Заходит Глотов.
– Ты кастрюлю обещал вернуть, – говорит он.
– А мы картошку варить хотели, – отвечает Аня.
– Ничего, – говорит Глотов, вытряхивая картошку вместе с водой на стол, – это вы как-нибудь в другой раз.
7
Анна ушла. Володя начал материться. Можно ложиться спать, что я и предлагаю сделать Володе.
– Я всего три билета из двадцати выучил, – говорит он.
– А я ни одного, – возражаю я.
– Так у меня экзамен завтра, а у тебя только послезавтра.
– Зато завтра я тоже лягу спать рано.
И через пару минут свет гаснет. Я лежу, закрыв глаза, и пытаюсь думать. И тут под кроватью кто-то начинает тихо и противно верещать. Я быстро запускаю под кровать руку и вытаскиваю снежную ящерицу. Она вертит глазками и обиженно шевелит носом.
– Всё равно никто не поверит, что я тебя поймал, – шепчу я. И опускаю её на пол. Она семенит к двери и проползает в щель под ней.
Ночь… Она тоже просит о чем-то своём: "Ночь меня, ночь". Но я не умею нокать. Поэтому по ночам просто сплю – до следующего дня.
Клаустрофобия
1
Мы жили в комнате 206. Мы пили в комнате 206. Мы блевали в комнате 206. А зубы чистить ходили в умывалку в конце коридора.
– Тюков, – сказал я. – Мы кретины.
– Почему? – спросил Тюков.
– К нам никто не ходит.
– Ну и что?
– Я и говорю – кретины.
Володя тем временем сидит в наушниках и учит свой английский. С ним разговаривать бесполезно. Он может сейчас только губами беззвучно шевелить. Но у него ничего не выйдет. У него не в губах дело. У него мозг чисто русский до самого копчика. Он не может переварить предложение I saw her crossing the street,