Человек, кот…. Саша Чекалов

      Я с юности старым был, если начистоту.

      Конечно, о звёздах мечтал, это да… но всё же —

      не как эти девочки, с ног до бровей в тату,

      не как эти мальчики, с голосом полным дрожи.

      Отчётливо помню: мне был ведь ещё тогда

      милее блеск утра, рассеянный и неяркий,

      когда никого во всём мире… и вот – та-даа! —

      рассвет: выше крыш, созревания, иерархий…

      Лежишь на печи… или едешь на дровнях в лес,

      лошадка трясёт перед носом нечистым крупом,

      и – так хорошо от морозца, так разум трезв

      и ясен мой перец, что, кажется, просто глупым

      роиться, как муха, в каком-нибудь кабаке

      и клеиться к вяло текучим, как некий пёс, там,

      когда можно лесом идти с топором в руке —

      мечтая, что кто-то, не я, полетит ко звёздам.

      Возвращаясь из Калиюги

      (подзатрахавшись) в мск,

      так уютно себя на юге

      представлять – посреди песка.

      …В щель заката луну-монету

      опускает небесный монстр,

      никого уж на пляже нету,

      море вытянулось, как мост,

      и

      гудок возвращает… Югу

      нету шансов тебя спасти.

      Вдоль пути распростёрла вьюгу

      непогода – шепча: «Прости».

      Монитор нависает дико,

      монотонно бубнит сосед,

      и —

      зовёт из пурги: «Войди-ка!» —

      свет тоннеля.

      Как пена, сед.

      …В общем, я – Агасфер.

      Уж давненько живу на свете.

      Ещё не было Взрыва Большого и чёрных дыр,

      ещё нервы орбит

      не трепал позитронный ветер…

      ещё не было чёрта и бога,

      а я уж был.

      Нет, ничьи не владения, но – обходя дозором,

      и взрослел, и мужал,

      и… всё Смысла искал, пострел,

      но…

      состарился,

      так и не будучи вспугнут Зовом

      Сокровенного Чуда.

      (Уж лучше б и не взрослел.)

      С той поры

      изменилось не так чтобы очень много:

      появились понятия – совесть, и лесть, и честь…

      даже месть! —

      но ни чёрта по-прежнему нет, ни бога.

      Нет, ни дна, ни покрышки…

      а я – как и прежде, есть.

      …Никнет ветер,

      который на днях ещё окрылял нас;

      сохнет море житейское – хоть и не столь черно,

      как безвидная бездна,

      сменившая Сингулярность…

      только, кроме меня, нет и не было ничего.

      Вечный жид, я бескрайнего прошлого пережиток

      и – безбрежного будущего воровской залог…

      Но ломбард на замке,

      пресен ужин,

      а кофе жидок,

      и клубящийся мрак цепко держит луну за рог.

      Одиночество