Время дождей. Майя Максимова
и ухожу с гордо поднятым носом. Все кончено. Только капризы природы по-прежнему вносят сомнения, вопросы. Но это решаемо. Завтра к рассвету их не останется. Все будет ясно…
Я улыбаюсь, сажусь в свое кресло и понимаю…
Реальность прекрасна.
IV
Дождь прекращается где-то в районе полуночи, и почти сразу за нами приезжает автобус. Большой, двухэтажный, покрашенный в желтый цвет – он кажется солнцем на фоне унылой равнины. Или фантомом. Но я забираюсь внутрь и убеждаюсь, что это отнюдь не видение. Здесь все настоящее. Даже подушки. Я с наслаждением падаю в кресло. А мимо идут обреченные люди. И радости нет.
Почему? Неизвестно.
Я долго терплю эту странную сцену. Потом осторожно дергаю Марка.
– Что происходит?
– Спроси тех, кто в теме.
Он явно обижен.
– Все дуешься? Ладно.
Я умолкаю и демонстративно отворачиваюсь к окну, чтобы самой разобраться в возникшем хаосе. Но это не просто. В немой веренице людей нет ни ответов, ни сколько бы явных намеков…
Тогда Марк сдается:
– Там в поезде жертвы.
– И много?
– Не знаю. Не меньше пяти.
– От молний?
– Наверно. От молний, от ветра… Тебе это важно? Марина…
– Прости.
Меня гложет стыд, и я быстро закрываю глаза в надежде хоть как-то абстрагироваться от реальности. Но не выходит. Дыхание безжалостной смерти холодной струей устремляется в недра сознания.
Я нервно шепчу:
– Докатились…
У Марка нет никакого желания спорить. Он просто кивает.
Становится жарко. И в духоте все мешается с горем. До гиперотчаяния. До возмущения…
Я чуть ли не бьюсь головой о стекло.
– Марина, расслабься.
И в это мгновенье меня отпускает…
Ну, что ж. Повезло.
Хотя… не совсем.
Мы по-прежнему где-то в глуши, вконец разругавшиеся и покинутые самой надеждой. Разве что живы… И этот единственный факт немного смягчает последствия нашей размолвки.
– Марк, – я готова упасть на колени, – что мы наделали?
– Мы? Ничего. Создали семью.
За окном пляшут тени.
Безумная сцена немого кино.
И я в этой сцене почти в главной роли. Я нерв мироздания. Сплетение эмоций.
У Марка иное всего понимание. По-моему, он надо мной смеется.
Или сочувствует?
Я замечаю:
– Создать-то создали. А что с перспективой?
Он безупречен:
– Ну, мы же не знали, во что это выльется…
Вот вам и вывод.
Так, между делом, мы находим для нас оправдание, которое сразу воскрешает былую дружбу. Никто не виновен. Это просто каприз судьбы, чья странная милость спасла нас от глупого брака.
Но есть и другое. Я вдруг вспоминаю:
– А мама не верила в то, что мы любим…
Марк усмехается:
– Да уж. Бывает. Она нас мудрее… А мы просто люди. Обычные люди, которым для счастья всегда нужно большее… Звезды с небес. Но это утопия. Мир настоящий не там, где желания. Он прямо здесь.
– В бельгийской провинции?
Муж