Струны пространства. Алгебра Слова
тетка Зина в ответ. – Отец-то его во всех пивных уже отметился. Домой-то он как приползает? Вот погожу немного, и пойду, куда следует.
– Мать образумится, – стояла на своем старуха. – Все-таки дите будет, не даст гулять.
– Да кого они родить могут? – брезгливо поджала губы тетка Зина. – Дурака только.
Тетка Зина, видя, как жадно я набросился на хлеб, достала из авоськи оставшуюся половину булки.
Я толком не понял, о чем они говорят, но меня начали душить слезы. Мне пришлось ретироваться в подъезд, потому что я не хотел, чтобы подходящие знакомые дворовые мальчишки увидели, как я разревусь окончательно. Так я и не успел сказать соседкам, что ищу бабушку, а не мать. К тому же меня обидели слова про дурака, которые я отнес к себе.
…Бабушка, до недавнего времени преподававшая физику в школе, наоборот восхищалась мною.
Мы делили с нею одну комнату на двоих. Справа от окна стоял письменный стол. Слева – бабушкина кровать. За нею – трехстворчатый платяной шкаф. И у противоположной стены от окна – моя кровать. Табуретка и стул… – вот и все убранство.
Я любил книги, полные таинственных закорючек и знаков. Когда бабушка садилась вечером проверять тетради, никакими силами невозможно было уложить меня в постель. Я подтаскивал табуретку к письменному столу и смотрел на мелкие клеточки, в которых те самые закорючки из книг выстраивались в длинные неровные ряды. Естественно, я совершенно не понимал, что загнутая палочка в тетрадке каким-то волшебным образом связана с розеткой над моею кроватью, но я довольно быстро научился находить лишние закорючки в строчках ученических тетрадей.
– Зрительная память хорошая, – улыбалась бабушка. – Вот начнешь понимать, тут и откроется тебе удивительный мир, который еще не познан до конца.
– Я понимаю, – многозначительно кивал я и тыкал карандашом в тетрадь. – Подкова – напряжение, буква «а» – работа, палка – ток.
– Сила тока, – поправляла меня бабушка.
– Сила. Еще какая сила, – повторял я, с опаской оглядываясь на розетку. Однажды я в темноте пытался воткнуть вилку настольной лампы и попал в розетку пальцами. Передернуло меня тогда страшно, по всему телу прошла волна. Зато я понял, что это за сила.
Я все ждал того момента, когда мир распахнется, откроется, как обещала бабушка. Но он никак не расширялся, и по-прежнему состоял из закорючек в книгах, двух чашек остывшего чая, вазочки с твердыми пряниками, которые не откусишь, и настольной лампы, ярко освещающей половину письменного стола. И, конечно, бабушки, которая, к моему разочарованию, быстро гасила свет и переносила меня в кровать, приставляя рядом табуретку, чтобы я не упал.
Настольная лампа потом частенько зажигалась вновь, но я, собираясь слезть с кровати, нечаянно засыпал против своей воли.
Утром бабушка отводила меня в детский сад, а вечером забирала. В выходные мы с нею очень много гуляли. Чуть ли не целый день. Бабушка брала с собой термос с горячим чаем и заворачивала бутерброды, картошку в мундире, огурцы или помидоры. Мне очень нравился черный хлеб