Эта смертельная спираль. Эмили Сувада
сдержать запах и хоть еще мгновение сопротивляться ему. Коммуникатор шипит в ушах. Агнес знает меня достаточно хорошо, поэтому догадывается, что я колеблюсь, поэтому пытается дозвониться до меня, крича, что человек все равно умрет, и ему бы хотелось, чтобы это произошло.
Но я не хочу ничего слышать. Не хочу оправдывать его убийство, продолжать круг смерти. Вот почему я перестала принимать дозы, и мой иммунитет ослаб. Я просто хотела несколько драгоценных недель наслаждаться жизнью без чьей-то крови, несущейся в моих венах. Хотела удержать монстра взаперти, подавить свои инстинкты.
Но голод усиливается.
Руки трясутся, а резкий, серный запах дурманщика вгрызается в мои легкие. Это неврологическая реакция. Дурман будет вбиваться в голову, как таран, пока у меня не закончатся силы сопротивляться.
И когда я наконец убираю руку от лица, позволяя запаху наполнить легкие, это как первый вдох.
На мгновение меня захлестывает эйфория свободы и невесомости, как бывает на американских горках перед тем, как помчаться вниз.
Но затем следует удар. Шок. Мышцы пронзает тайфун ярости, я скалю зубы и рычу.
Взгляд замирает на человеке подо мной, рука сжимает нож.
Мир окрашивается в алые цвета, и я отдаюсь силе гравитации.
Глава 2
– Выглядит забавно, – говорит Дакс. – Что ты задумала, принцесса?
– Если ты еще раз так меня назовешь, я тебя застрелю.
Надо мной раскинулось чистое, лазурно-голубое небо, на котором ярко светит солнце, отражаясь от перьев стаи странствующих голубей. Они мерцают белым и золотым, пока птицы кружатся и петляют в воздухе, наполняя его своими странными пронзительными криками. Я стою на крыльце хижины и уже минут пять целюсь в них из папиной винтовки, не в силах спустить курок.
– Знаешь, принцесса, ты неправильно ее держишь.
Я издаю стон и поворачиваюсь, и ствол винтовки оказывается нацелен в грудь Дакса. Он тут же хватается за него и предохранитель щелкает.
– Ладно, – говорит он. – Думаю, следует запомнить, что Агатта не бросает слов на ветер.
– Прости, – резко отвечаю я, уставившись на винтовку. – Я… Я не думала.
– Не думала? Как будто это впервые.
Он прислоняет винтовку к стене хижины и скрещивает руки на груди, одаряя озорной улыбкой, от которой у меня всегда учащается сердцебиение.
Дакс – папин лаборант, и живет в нашей хижине с тех пор, как появился тут, умоляя о возможности поработать с великим доктором Лакланом Агаттой. Ему всего семнадцать, и он на два года старше меня, так что у него не было ни рекомендаций, ни степени, но Дакс из тех, от кого невозможно отделаться.
А еще именно он написал алгоритм от гепатита, который, по словам папы, содержал один из красивейших фрагментов кода, который он когда-либо видел.
– У меня возникли проблемы с генкитом, – приближаясь ко мне, говорит он. – Кто-то перепрограммировал его, и как только я начинаю вбивать команды, на экране появляется видео с морскими свинками.
– Что? –