Зимняя вишня. Владимир Валуцкий
радостная, оборачиваюсь на крик и вижу: бежит мой Вадик вдоль берега, в одной руке что-то белое, другой машет мне.
Подбегает к дому – штаны завернуты по колено, босой, по пояс голый, в руке двухлитровая банка молока.
– Ты куда делся?
– В деревню бегал за молоком.
– А где деревня?
– Вон там. Семь километров.
– С ума сошел!
– Я же обещал, что будем пить парное молоко.
– Сумасшедший… – Нежность меня так и захлестнула, и он понял, но для важности нахмурился:
– Зачем в туфлях ходишь? Надо разряжать пятками избыточное электричество. Скидай туфли.
– Сумасшедший диктатор!
– А мужчина должен быть свиреп.
– У тебя не получится, ты слишком обаятельный.
– Еще как получится. Затрепещешь! – он рычит, оскалившись, собирается меня терзать, а я хохочу.
– Испугалась?
– Конечно. Я даже не знаю, где я.
– Тебе это важно? Ты со мной.
– А ты – где? Вот глупый, я же парное молоко терпеть не могу. Что ты делаешь? – кричу, увидев, как Вадим медленно выливает молоко себе на голову.
– Не пропадать же добру. – И тут же остатки молока широким веером летят мне в лицо.
Стою на скользком бережку, а Вадим – в воде у берега, где сразу – по грудь, и тянет меня за руку, а я упираюсь всеми оставшимися тремя лапами:
– Подожди, я же плавать не умею…
– Научишься.
– Ты моей смерти жаждешь!
– Со мной не потонешь.
Рванул за руку, я бултыхнулась и сразу пошла ко дну. Но на самом деле не пошла – Вадим подхватил меня, гребет одними ногами, и я рядом – как чурка.
– Подожди, я воды наглоталась.
– Полезно. Живая, не водопроводная.
– Холодная.
– Не ври.
– А вдруг акула?
– Уху сварим. Ну, плыви!
Отпустил меня вдруг и куда-то вбок унырнул. А я уже на самой середине озера.
– Ай… Вадька! Дурак… Я… тьфу… я то… тьфу… то-ону!..
Но, в общем, как выясняется, не тону, колочу всеми конечностями по воде, причем – к берегу, и довольно быстро. Тут он снова вынырнул, подхватил, и сразу стало опять надежно и спокойно.
– Не для того привез, чтобы топить.
Потом Вадим удит рыбу, а я, чтобы не мешать священнодействию, гуляю вдоль берега, разряжаю пятками избыточное электричество, ломаю ветки с красными и желтыми листьями. И этот букет, разлапистый и веселый, стоит у нас на столе в банке из-под утром вылитого молока.
Обеденный стол огромный, блестит, как паркетный зал, в тарелках овощи, зелень всякая, никакого вина, одни витамины.
Вадим с подносом чего-то дымящегося, рыбного, неописуемо вкусного входит из кухни. Обжигая руки, опускает поднос на середину стола.
– «Фиш а-ля Дашков». Прошу!
Накладывает мне неведомой еды, сам садится к столу.
– Ну? Как?
– Вкусно! Вот уж не думала, что ты умеешь готовить.
– Нужда научит. М-м! Блеск! Что смотришь?
А я, правда, не свожу с него глаз.
– Никогда не видела, как