Чужак. Стивен Кинг
чем Фред успел повторить, что ей не надо сейчас разговаривать, а надо просто лежать, пока она не почувствует себя лучше, Арлин сделала еще один шумный, судорожный вдох, а на выдохе вдруг обмякла. Ее глаза закатились, показались налитые кровью белки, превратившие ее лицо в застывшую маску смерти из фильма ужасов. Фред потом будет пытаться забыть это жуткое зрелище, но тщетно.
– Папа? Они уже едут. С ней все в порядке?
Фред не ответил. Он продолжал свою бестолковую реанимацию, горько жалея о том, что так и не выбрал время пойти на курсы оказания первой помощи. В его жизни вдруг оказалось так много всего, о чем он жалел. Сейчас он отдал бы свою бессмертную душу за возможность вернуться в прошлое. Всего на одну паршивую неделю.
Нажать, отпустить. Нажать, отпустить.
Все будет хорошо, мысленно говорил он жене. С тобой все будет хорошо. Не может быть, чтобы твоими последними словами стало «Мне очень жаль». Я этого не допущу.
Нажать, отпустить. Нажать, отпустить.
Марси Мейтленд с радостью согласилась взять Грейс в постель, едва та спросила, можно ли ей сегодня спать с матерью, но когда Марси предложила Саре присоединиться к ним, старшая дочь покачала головой.
– Ладно, – сказала Марси. – Но если вдруг передумаешь, приходи.
Прошел час, потом второй. Самая страшная в жизни Марси суббота перетекла в самое страшное воскресенье. Она размышляла о Терри, который сейчас должен был лежать рядом и крепко спать (может быть, ему снился бы предстоящий финал чемпионата Городской молодежной лиги; после победы над «Медведями» у «Драконов» были хорошие шансы взять кубок). Но Терри в тюрьме. Наверное, тоже не спит? Да, конечно, не спит.
Она знала, что предстоит трудное время, но Хоуи им поможет. Хоуи восстановит справедливость. Терри однажды сказал ей, что старина Хоуи Голд – лучший адвокат защиты на всем юго-западе и когда-нибудь ему точно предложат должность в Верховном суде штата. С учетом железного алиби Терри Хоуи просто не может не выиграть дело. Но каждый раз, когда Марси пыталась утешить себя этой мыслью и даже почти засыпала, она вспоминала Ральфа Андерсона, этого подлеца и Иуду, которого считала другом, и вся сонливость сходила на нет. Когда все закончится, они подадут в суд на полицию Флинт-Сити за неправомерный арест, незаконное заключение под стражу, очернение репутации и унижение человеческого достоинства – Хоуи подскажет, за что еще, – и когда Хоуи начнет свою массированную атаку, Марси позаботится о том, чтобы Ральф Андерсон оказался в зоне обстрела. Можно ли подать иск лично против него? Засудить его так, чтобы он лишился работы и всего, что имеет? Она очень надеялась, что да. Она очень надеялась, что им удастся пустить Ральфа по миру, и его женушку тоже, и их сыночка, с которым столько возился Терри, – чтобы они побирались на улицах с миской для подаяний. Конечно, в нынешние прогрессивные и вроде как просвещенные времена что-то подобное вряд ли возможно, но Марси нравилось представлять, как эти трое, облаченные в завшивленное рванье, нищенствуют на улицах Флинт-Сити, и эта картина, опять же, никак не давала заснуть, отзываясь в сознании