Прокурор. Анатолий Безуглов
Измайлов, злясь на то, что Авдеев хочет, кажется, учить его морали.
– И здорово обложил тебя утром муж этой Марины Антоновны? – чуть усмехнувшись, спросил Авдеев.
– За милую душу!
– И правильно сделал.
– Как это?! – вскинулся Захар Петрович.
– А так… Хотел бы я посмотреть на тебя в его ситуации. Приходишь домой, а тут – незнакомец…
– Я бы сначала разобрался…
– А потом?
– Это уж судя по обстоятельствам.
– Какие же у тебя? – спросил Владимир Харитонович уже без насмешки. – Чай не к родственнице на праздник пожаловал, не к сестре, чтобы распивать вино и запросто оставаться на ночь!
Измайлов помолчал. Слова Авдеева задели его за живое. Смущал тон. Но он-то и помог найти силы выложить то, что, возможно, не сказал бы Захар Петрович, например, Зарубину.
– А может, была ближе, чем сестра, – проговорил он негромко.
Владимир Харитонович, как говорится, остолбенел. За чем-то надел очки, потом снял и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
– Так, так, – наконец обрел он дар речи.
– Вы хотели правду…
– Ну-ну… Так договаривай, – скорее потребовал, чем попросил Авдеев.
– Я же хотел жениться на Марине Антоновне! Мечтал, понимаете?!
– Это когда?.. – осторожно спросил Авдеев.
– Когда… Двадцать пять лет назад!
Владимир Харитонович откинулся на спинку стула и так сидел некоторое время, переваривая услышанное.
– И почему не женился? – спросил он.
Захар Петрович вдруг почувствовал в его словах простую человеческую заинтересованность и желание понять.
– Долго рассказывать…
– У нас время есть.
– Ну что ж, тогда слушайте…
И Захар Петрович рассказал о том парнишке, который приехал в Дубровск учиться на лесничего. Был у того парнишки друг Борька Межерицкий. Когда Измайлов учился на последнем курсе лесного техникума, Борис слег в больницу с воспалением легких, и выхаживала его стройная, молоденькая, симпатичная медсестра. Сначала Захар бегал навещать друга. А когда тот вылечился, продолжал приходить под окна больницы с охапками сирени, чтобы дождаться после дежурства медсестру. И хотя она была старше Измайлова, это его не останавливало: другую он не хотел бы назвать своей женой. Так, во всяком случае, думал Измайлов тогда.
Были объяснения, клятвы, мечты… А осенью он ушел в армию… Посылал в Дубровск одно письмо за другим, но безответно. И когда через год службы получил трехдневный отпуск, поехал не к матери в Краснопрудный, а к невесте…
Но невеста была уже замужем за ученым из Москвы, уехала в другой город. И мать Марины сказала, что пусть Захар не ищет с ней встреч, забудет…
– И все? – выслушав Измайлова, спросил после долгого молчания Авдеев.
Захар Петрович кивнул.
– Позавчера мы встретились с ней впервые с тех пор…
– Ты не спросил, почему же она так с тобой поступила двадцать пять лет назад?
– Нет, не спросил. А зачем? И так ясно – поманила столица,