Дорога в Алатырь. Николай Шмагин
на его старенькую бабушку. Он схватил бабушку за руку и потащил прочь от противного китайца, хихикающего им вслед.
Они вошли во двор большого здания и подошли к деревянному бараку с открытыми настежь воротами…
Внутри строения грохотали станки. Увидев деда, Ванька бросился к нему и, споткнувшись, растянулся на полу. Скрывая боль, подбежал.
– Ух, ты, сколько всего, – забыв обо всем на свете, он восхищенно разглядывал инструменты у деда на верстаке.
– Нравится? – одобрительно хмыкнул дед, – помоги вон бабушке.
И Ванька стал помогать ей, запихивать в большой дерюжный мешок стружки, обрезки досок, брусков, упрашивая:
– Можно, я с дедом останусь, бабуленька?
– Пусть остается, – разрешил дед, – я пригляжу, не боись.
– Как вчерась у колодца? – ворчливо напомнила бабушка, но перечить не посмела. Взвалив на плечо мешок, строго посмотрела на внука и ушла, а дед протянул Ваньке ножовку и брусок:
– Возьми вот, попили пока, и я поработаю. Лады?
– Дядя Вань, сегодня получка, не забыл чай? – подмигнул деду веселый парень, подтаскивая к соседнему верстаку длинные доски…
– Мы с ребятами к пещерам пойдем клад искать, – хвастался внук, стараясь шагать в ногу с дедом, тот одобрил:
– А што, слетайте. И то дело.
– Дед, там бабушка наша молится? – показал Ванька на церковь неподалеку от площади.
– Раньше молилась, – дед остановился закурить, – музей это теперь об истории города, всего края. Помнишь, я рассказывал тебе?
– А там что? – теперь Ванькино внимание привлекла стройка.
– Завод воздвигают. Вот вырастешь, работать на нем будешь.
– Я подвиг хочу совершить, только не знаю какой. Война-то давно кончилась, – Ванька с надеждой посмотрел на деда: может быть, он подскажет?
– Работать надо добросовестно, жить честно, это и есть подвиг.
Ванька недоверчиво ухмыльнулся, но спорить не стал.
Мимо них по дороге промчалась ватага полупьяных безногих инвалидов на тележках. Возглавлял движение бравый ражий инвалид в видавшей виды солдатской форме. На груди его бренчали медали и ордена.
За ними поспешали инвалиды на ходу, то есть с одной ногой на костылях, в протезах и безрукие. Те спокойно шагали позади.
– Куда это они, дед, кто они?
– Инвалиды войны. К винному спешат. Сегодня же зарплата у рабочих. Гулять будут, – глаза деда жалостливо посуровели.
– Разве можно инвалидам вино пить?
– Им можно. Это они от обиды, от безысходности. Да што там говорить зря, – дед безнадежно махнул рукой. – Тут и с двумя ногами не знаешь, как прожить. Тудыттвою растуды, ети их в дышло.
Дед с внуком какое-то время прошли молча, думая каждый о своем.
– На этой площади я бабушку твою когда-то встретил, – глаза деда потеплели, – смотрю, идет себе…
– Как Поля Шатина?
– Получше, да и помоложе была, – усмехнулся дед. – Ну и шутник ты, Ванька, как я погляжу. Пойдем, заглянем, раз разговор