Дорога под солнцем. Алексей Валерьевич Ребезов
аутописте (автострада), которая вела в город. Водитель был южного темперамента и сразу дал газу, стрелка спидометра всё время держалась в районе 160–180 километров в час, при этом на стыках виадуков в машине что-то стучало, похожее на амортизатор, так подумал Артём. Вначале были пустые пространства, поросшие кустарником, потом показались первые строения, сначала одно– и двухэтажные, серого цвета, необычной архитектуры, немного напоминающие строения в курортных местечках Турции. Затем они пропали, и за поворотом автострады открылся вид на огромное поле, застроенное даже не домиками, не похожее на садовое товарищество где-нибудь на окраине Московской области, это были хибары, сложенные из досок и автомобильных покрышек, из всего, чего возможно было достать, видимо, на свалках. Крышей им где-то служили листы железа, но в большинстве случаев просто полиэтиленовая плёнка. Вдоль дороги в этом месте шёл высокий забор с мощными столбами из мелкой железной сетки. Водитель что-то сказал, показывая на этот посёлок, с позволения сказать, и продолжал говорить, говорить и добавлял свои слова жестами вроде бросания чего-то. Как потом позже выяснилось, такие места называют здесь вижжой, и огорожено оно потому, что её жители кидают камни в проезжающие мимо автомобили. Эта вижжа продолжалась около трёх километров, потом снова начались какие-то пустоши и кустарники, затем появились одно-, двухэтажные строения, они стояли кучками по несколько строений вместе, все они были причудливой, иногда непропорциональной формы. По мере продвижения росло количество зданий и этажей.
– Буэнос-Айрес, – сказал водитель, показывая рукой, по обе стороны от трассы. Так они ехали ещё минут пятнадцать, может, двадцать. Здания и сооружения росли в размерах, сначала два, три этажа, затем пять, семь, десять, двадцать, и что было удивительно и непривычно глазу советского человека, они стояли вплотную один к другому, стена одного здания являлась стеной другого. Постепенно исчез хаотический порядок строений, то там, то здесь, и приняли форму кварталов. Водитель свернул с аутописты, сделав зигзаг, и они поехали уже значительно медленнее, тормозя каждые сто метров, таков был размер кварталов, так называемая американская модель городской застройки. Все улицы напоминали лист тетради в клетку, где линии – это улицы, пересечение линий – перекрёсток, и все улицы были односторонними, для того чтобы двигаться в обратном направлении, нужно было обогнуть квартал и повернуть на соседнюю, параллельную улицу. Минут через двадцать такой езды, проехав мимо серой громады стадиона, возле которого водитель произнёс «Ла бока» и «Марадона», показывая туда рукой, они подъехали к отелю. Улица, на которой находился отель, требует особенного описания, как, впрочем, и все улицы в этом районе. Всё дело в том, что все входные двери во все здания и помещения, все входы с улицы были на высоте не менее полутора метров над уровнем дороги, и к ним вели ступеньки типа крыльца, всё было из бетона и камня. Сам асфальт был не плоский или слабовыпуклый,