Разобранные. Нил Шустерман
Дети, боясь опоздать, ломились во все входы в здание. Спускаясь по ступенькам вслед за Рисой и Львом, Коннор оглядывается, выискивая возможность сбежать, но ее нет – кругом слишком много школьных охранников и учителей. Даже сама по себе попытка пойти в другую сторону, прочь от школы, тут же привлечет внимание.
– Не можем же мы туда пойти, – говорит Риса.
– Почему нет? – спрашивает Лев, который чем-то сильно взволнован.
Кое-кто из учителей их уже заметил. Хотя в школе, если верить Алексис, есть центр для молодых матерей, ребенок на руках все равно привлекает излишнее внимание.
– Пойдем внутрь, – решает Коннор. – Спрячемся там, где нет камер слежения. В мужском туалете.
– В женском, – возражает Риса. – Там чище и кабинок больше.
Коннор размышляет над ее словами и приходит к выводу, что обе поправки верны.
– Ладно. Посидим там до перерыва на ланч, а потом уйдем с теми, кто пойдет обедать в город.
– Это в случае, если ребенок будет вести себя соответствующим образом, – напоминает ему Риса. – Рано или поздно ему захочется есть, а у меня ничего подходящего нет. Надеюсь, ты это понимаешь. Если же он начнет плакать в туалете, слышно будет по всей школе.
Риса обвиняет его, это понятно по ее голосу. Такое впечатление, что на самом деле она хочет сказать что-то вроде: «Ты хоть понимаешь, в какое сложное положение нас поставил?»
– Давайте надеяться, что он не будет плакать, – говорит Коннор. – А если будет, я разрешу тебе ругать меня всю дорогу до заготовительного лагеря.
Коннору не в первый раз приходится прятаться в туалете. Только раньше он делал это, когда не хотел идти на какой-нибудь урок. Но сегодня все не так: в классе его не ждут, а если поймают, накажут почище, чем в воскресной школе.
Услышав первый звонок к началу уроков, ребята незаметно проскальзывают в женский туалет и прячутся в кабинках. Коннор объясняет им тонкости этого непростого дела: как отличить шаги ученика от шагов взрослого; когда нужно поднимать ноги, чтобы все думали, что в туалете никого нет, и когда достаточно сказать, что кабинка занята. Риса и Лев могут позволить себе отвечать «незваным гостям», если таковые появятся, потому что тембр голоса у обоих достаточно высокий, но Коннору уже слишком много лет, чтобы успешно притвориться девочкой.
Ребята прячутся вместе, но в то же время каждый остается наедине с собой в кабинке. К всеобщему облегчению выясняется, что входная дверь визжит, как недорезанная свинья, каждый раз, когда кто-то входит в туалет. В начале первого урока в уборную забегает несколько девчонок, а потом становится совсем тихо. Тишину в гулком помещении нарушает только звук беспрерывно льющейся воды в сливе.
– До перерыва на ланч мы здесь не продержимся, – мрачно возвещает Риса, сидящая по левую сторону от Коннора. – Даже если ребенок будет все время спать.
– Ты будешь удивлена, как долго можно просидеть в туалете.
– В смысле, ты этим часто занимался? – спрашивает Лев, который прячется справа.
Коннор