Репка. Сказка постапокалиптической эротики. Алексей Мефокиров
и фургоны разных государственных служб. Они были или темно-оливкового, защитного цвета, или белого. Грузовики, проходя, выбрасывали облачка дизельного выхлопа и этот запах, как ни странно, очень нравился Сергею Федоровичу.
Этот дым пах его далекой, как сейчас ему казалось, беззаботной молодостью. Еще до поступления в университет он отслужил год в автомобильной роте, и, несмотря на рассказываемые ужасы об армии, для него это время было одним из самых счастливых.
По мере развития кризиса старый-добрый запах горелой солярки можно было встретить всё реже. Из-за климатических изменений спрос на нефть вырос, и, наплевав на квоты и ограничения, корпорации сбывали всё за рубеж. Куда выгоднее было её экспортировать, нежели оставлять внутри страны для внутреннего, «нерентабельного» потребителя.
Однотонно-серое небо, будто выцветшее. Дождик утих, и в низинах стоял полупрозрачный туман. Слева послышался характерный звук тягового электродвигателя и из-за тумана показались фары троллейбуса. Он устало подполз к остановке и со скрипом распахнул двери. Приложив карточку к глазку датчика, Сергей Федорович вошел внутрь. Людей в салоне было мало: преимущественно старики. Раздался звуковой сигнал, похожий на жужжание гигантской пчелы, двери мягко закрылись, и троллейбус двинулся по маршруту.
Здание Института агробиологических исследований находилось на конечной остановке. Это было огромное, отдельно стоящее здание, окруженное рощами и участками обработанной земли. Возвышаясь на семь этажей вверх (а соединенный с ним корпус общежития – так и вовсе на все шестнадцать), оно уходило еще на четыре уровня вниз, под землю. И хотя нынче Институт, казалось, находился в запустении, это было не совсем так. Здесь кипела работа.
В левом крыле, будто бы и вовсе заброшенном, окна были выбиты и кое-где наскоро забиты заплесневевшим ДВП или полуржавым кровельным железом. Но именно из этого крыла имелись выходы на подземные уровни, где такие же, как Сергей Федорович, работали над стратегической программой выживания.
На входе в здание Института сидел старенький дедушка-вахтер, который не слышал на одно ухо, и паренёк в грязном ватнике. Поздоровавшись с ними, Сергей Федорович взял ключ и поднялся в свой кабинет. Там он снял верхнюю одежду, переобулся и подошёл к огромному, в рост человека сейфу с кодовым замком. Открыв дверцу, он забрался внутрь (хотя это было весьма неудобно, за что изобретатели всего этого каждый раз поминались весьма недобрым словом), и, захлопнув тяжёлую дверцу, почувствовал медленное движение вниз. Движение все ускорялось, последовал мягкий щелчок, и лифт доставил его на самый нижний уровень.
О том, что будут происходить резкие климатические изменения, Сергей Федорович и ряд других людей, с соответствующим доступом, знали еще за двадцать четыре года до начала кризиса. Секретные доклады ложились на стол первых лиц государства, затем переправлялись в профильные учреждения и ведомства. Но даже такой длительный срок был недостаточен для того, чтобы на ходу перестроить всю инерционную