Танго у ростральных колонн. Дарья Щедрина
по мягкой, ждущей стрижки зеленой лужайке, чтобы почувствовать голыми ступнями тепло и влажность земли, что я и сделал немедленно, закинув не глядя обувь в коридор, слегка закатал брюки и отправился на поиски маман.
Птицы щебетали в кронах старых яблонь, на кустах сирени поблескивали в лучах солнца не успевшие высохнуть капли дождя. В пышной белой шапке цветка пиона деловито копошился шмель. Выложенная плитками извилистая дорожка вела меня по саду от одного уютного уголка к другому, но хозяйки нигде не было.
Я уже готов был достать телефон из кармана и набрать номер мамы, как вдруг увидел ее за зеленой изгородью пирамидальных туй.
– Привет, мам! – поздоровался я, с интересом разглядывая диковинный столик из березового пня и необычной формы плетеное кресло, которое было подвешено на гигантской металлической дуге и напоминало гнездо-кокон тропической птицы. – Чем занимаешься?
Наталья Алексеевна, красивая, все еще стройная, подтянутая, в рабочих джинсах и клетчатой ковбойке, разогнула натруженную спину от клумбы с цветами и радостно улыбнулась.
– Андрейка наш приехал!
Стащив с рук садовые перчатки, она подошла и обняла меня, расцеловав в обе щеки. Никто кроме нее не называл меня Андрейкой. Смешное детское имечко! Но моей любимой маме позволено было все.
– Откуда такое чудо? – поинтересовался я, указывая на кресло.
– Да вот купили тут с Василисой и обустраиваем еще одну зону отдыха.
– А Васька где?
– Пошла за гномом. Говорит, что к такому креслу непременно полагается гном.
Я усмехнулся и подошел к креслу, опасливо покачав плетеный из ротанга кокон.
– А мои 80 кило выдержит?
– А ты попробуй!
Я аккуратно, чтобы ничего не сломать, взгромоздился в диковинное кресло и тут же почувствовал себя младенцем в люльке. «Гнездо» уютно покачивалось и пружинило вверх-вниз. Сразу захотелось взять в руки книжку и погрузиться в чтение, ничего не замечая вокруг.
– Классная штука! Это Васька придумала?
– Конечно, кто же еще? Это она у нас мастер деталей.
Из-за туй появилась сама Василиса. Увидев меня, ее кареглазое личико осветилось радостной улыбкой. В руках она держала смешную фигурку садового гнома в красном колпаке.
– Привет, ученица! – провозгласил я и помахал рукой, не став подниматься из кресла, так как не был уверен, что смогу выбраться из него без посторонней помощи.
– Привет, сэнсэй! – ответила девушка, поставив на землю гнома и сложив перед собой руки ладошками вместе, как это делают на востоке, склонившись в почтительном поклоне. Облаченная в короткие шортики и яркую трикотажную маечку, стройная и загорелая, будто только вернулась с юга, девушка казалась живым воплощением беззаботной летней жизни.
Девятнадцатилетняя соседская дочка Василиса действительно была моей единственной и, надо сказать, талантливой