Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского. Дмитрий Миропольский
ниже ростом, стояла почти вплотную, и теперь Дубровскому приходилось смотреть ей прямо в глаза. Баронесса чувствовала, как пересохли его губы, а тонкие золотистые усики оказались колкими на ощупь. Смущение молоденького гвардейца выглядело таким трогательным – и таким соблазнительным…
– Вы врёте, но до того мило, что я хочу вам верить, мальчик мой, – мурлыкала она с коварною улыбкой. – Вы любовались мною издали, вы мечтали обо мне, вы завидовали ступенькам… Что же теперь? Вы в самом деле готовы уйти, когда я совсем рядом и целиком в вашей власти?
Отняв пальцы от губ Дубровского, Жюльетта положила руку ему на грудь, чувствуя бешеный стук под мундиром.
– Баронесса… – вмиг осипшим голосом сказал поручик.
– Лили, – шепнула она. – Самым близким я позволяю звать меня Лили.
– Лили, – покорно повторил Дубровский и притянул её к себе.
Глава IX
Отставной капитан Копейкин исполнил обещание, данное верстовому столбу на выезде из Петербурга. Генералом велено было самому искать средства – он их нашёл, и о способе, которым Копейкин теперь добывал себе пропитание, Троекуров узнал довольно скоро.
Степенного хитроглазого усача Тараса Алексеевича Петрищева уездное дворянство избрало капитан-исправником. Городских дел он не касался – то была компетенция городничего, – но забот ему хватало и так. Петрищев следил за спокойствием в уезде, ведал нижним земским судом и сбором налогов с крестьян, проводил предварительные расследования, надзирал за торговлей и пожарными предосторожностями, следил за состоянием дорог и мостов, а как началась эпидемия холеры – боролся ещё и с нею. По крайней мере, во всём этом исправник уверял Кирилу Петровича, в гости к которому повадился ездить заодно с помещиками, и сетовал – дескать, никакого продыху нет. Раненбургский уезд немаленький, без малого три тысячи квадратных вёрст…
В очередной свой приезд Тарас Алексеевич после щедрого угощения поведал гостям Троекурова о новой напасти.
– Тут, понимаете, ещё людишки затеялись пошаливать в деревне одной, – рассказывал он. – Я поначалу думал, они холерными кордонами недовольны. Деревнишка-то плёвая… Послал туда капрала. Он возвращается и доносит, что навстречу ему вышли человек двадцать крестьян с дубьём и косами наперевес. «Уноси, – говорят, – ноги, не то изрубим или в речке потопим». Эвон как! Тут бы, понимаете, солдат к ним отправить для вразумления. Да только солдаты как раз кордоны и держат, а после восстания в Тамбове их ещё поди выпроси у начальства. Я и так, и сяк… Выпросил, конечно, только время-то идёт. Солдаты в деревню прибыли, а там уже и нет никого в наличности. Послал урядника – он тоже никого не нашёл. Я, понимаете, обозлился. Снова отправил туда сержанта и наказал ему: пусть к своему скудному войску берёт крестьян из архиерейских вотчин по соседству и ловит всех бунтовщиков до единого. Что вы думаете? Крестьяне сержанту отказали: мол, пока не будет распоряжения от архиерея, они шагу не ступят. Зато в деревне