Юрга. Роман. Равиль Ахметшарифович Садыков
громко рассмеялся собственной шутке. – Времена сейчас непростые, Рахманкул. Всем сейчас нелегко, а Аиткул готов уплатить за тебя твой ясак, и даст за твою дочь хороший калым. Аиткул – хороший хозяин, у него большой табун, есть овцы и коровы.
– Но Алмабикя совсем ещё ребёнок, – попытался возразить Рахманкул.
– Мы сейчас и посмотрим. Пусть твоя жена приведёт её к нам. Эй, Минлибикя, приведи к нам свою дочь. Не надо её прятать от нас.
– Не по мусульмански это, уважаемый Шарип агай, нельзя нарушать обычаи.
Вены на шее Рахманкула налились кровью и начали пульсировать от напряжения. Но если уж Шарип что-то решил, то он никогда не менял своего решения.
– А мы и не нарушаем обычаи, сегодня же и прочитаем никах118, и пусть молодые живут счастливо, а нам, старикам, остаётся только свой век доживать и радоваться их счастью.
В стойбище Рахманкула
Сердце матери не обманешь. Едва завидев на горизонте всадников, Минлибикя почувствовала неладное. Что-то подсказывало материнскому сердцу, что эти люди направляются к их стойбищу с недобрыми намерениями.
На пути к стойбищу стоял столб с приколоченным к нему черепом животного. Он должен был оберегать стойбище от дурного глаза. Люди верили, что это защитит их самих и их жилища от зла. Минлибикя взглянула на оберег и мысленно попросила его защитить её и близких ей людей, если эти люди хотят причинить им зло.
Стойбище Рахманкула было открыто всем ветрам, окружённое степью и холмами. Оно состояло из несколько юрт и небольших хозяйственных построек. Недалеко от стойбища протекала река, летом она сильно мелела, так, что в некоторых местах её можно было перейти вброд. Но река давала воду людям и животным.
Осенью или весной, в период большого половодья, её воды становились настолько бурными, что сметали всё на своём пути. Вода в реке подымалась, выходя из берегов, и затапливала все прилегающие низины, просторные заливные луга, образовывая обширные пойма, куда слетались птицы, чтобы, укрывшись в камышах, вывести птенцов. К середине лета вода спадала, и река снова становилась мелкой и спокойной.
В хозяйственных постройках по большей части хранили конскую и верблюжью упряжь и кое-какие вещи, которые использовали в хозяйстве.
С тех пор, как башкиры стали вести более оседлый образ жизни, юрты чаще использовали на летних стойбищах, когда перегоняли скот на пастбища. Первым обуздать непокорных башкир пытался царь Алексей Михайлович – Тишайший, но его усилия так ни к чему и не привели. В дальнейшем и другие правители предпринимали попытки склонить башкир отказаться от кочевой жизни и стать оседлым народом. С тех пор многое изменилось. Стада стали менее тучными, а привычный уклад башкир претерпел сильные изменения.
К зиме башкиры возвращались в свои зимние жилища – аулы, где проживало несколько семей, как правило, представители одного рода, а также
(араб. бракосочетание)